– Надеюсь, не в анатомическом? – уточняет Анна.
– Нет, он лицедействует на четверть ставки в театре в прошлом красной, а теперь трёхцветной армии.
– Разрешите представиться: король массовки, – Че привстаёт и, махая русой чёлкой, словно поп кропилом, картинно кланяется по очереди вправо и влево, Татьяне и Анне. Девушки хихикают, а я переживаю второй, гораздо более ощутимый укол ревности.
– А вот этот молодой человек с боевой раскраской, которую заработал, защищая свою барышню от хулиганов – скульптор, – не давая девушкам сосредоточиться на Че, – говорю я, – ваяет, в основном, обнажённых дам, так что если хотите быть увековечены в мраморе или граните, милости прошу в натурщицы.
– Ну, насчёт мрамора ты загнул, и, тем более, насчёт гранита, – отзывается, закуривший одну из своих длиннющих сигарилл, Панк Петров, – я работаю в основном с песчаником, туфом, иногда с гипсом… а насчёт натуры, это да, всегда, пожалуйста. Моя студия к вашим услугам.
Девушки молча переглядываются. Че смотрит на меня с плохо скрываемым удивлением, я же отвечаю на его взгляд страшными глазами, в которых аршинными буквами написано: «Уйди, я её первый увидел!»
– Что же до нашего четвёртого друга, – показываю рукой на Дона Москито, – то, как вы уже догадались, он – поэт.
– Да, мы догадались, – кивает головой Татьяна.
– Слышали, – подтверждает Анна, – и видели.
– От лица компании прошу его извинить, – мёртвым голосом произносит Че, – он сегодня немного не в форме. Перебрал-с. Обычно Коля себе такого не позволяет, но сегодня, видимо, что-то не так на небосводе.
Услышав своё имя, Дон Москито поднимает на нас мутный, полный страданий взгляд, но уже через пару секунд его мокрая голова поникшим бутоном снова свисает с плеч. Девушки, чуть скривив лица, отворачиваются.
– Судя по содержанию его стихов, – на вдохе сообщает Анна, – у него личная драма. Возможно, в этом причина.
– Очень даже может быть, – соглашается Че, – он у нас нежный. Не мужчина, а облако в штанах.
Анна мечет на него негодующий взгляд, на что мы с Татьяной, предварительно переглянувшись, реагируем улыбами.
– Не вижу ничего смешного! – фыркает Анна.
– Я что-то не так сказал? – удивляется Че.
– Анна считает, что Маяковский убил русскую поэзию, – поясняю я, – и поэтому ненавидит всё, что с ним связано.
– Не совсем так, – чуть успокоившись, произносит Анна, – но, по сути, верно.
– Простите великодушно. – Че прикладывает сложенные руки к груди. – Не знал, что это для вас так важно. Чем я могу искупить свою бестактность?
– Разве что смертью, – сощурив глаза до щёлочек, сообщает Анна после секундного раздумья. – Скажите, а в театре, где вы служите, ставят Маяковского?
– Это «Клопа», что ли? – уточняет Че. – Или эту, как её, «Баню»?
– Не только, – кивает Анна, – ещё бывают спектакли по мотивам его поэм.
Че сосредоточенно трёт лоб.
– Нет, ничего такого у нас не ставят. Раньше, может быть, но не теперь. Сейчас идут: «Мария Стюарт», «Гамлет», «На бойком месте» и «Мастер и Маргарита». Я в нём, кстати, задействован…
– «Мастер и Маргарита»? – в унисон спрашивают девушки.
Видимо, почувствовав интерес к себе, Че принимает академическую позу.
– Да, да, я знаю, спектакль очень сложный, – с апломбом вещает он, – но в нашем театре ставили и не такое. Может быть, вы слышали, в восьмидесятые был такой спектакль…
Анна перебивает его.
– А кто играет Маргариту?
– Воробьёва, – удивлённо отвечает Че, – Гиена, в смысле, Елена Львовна. А что?
– Эта та, которая в «Гусар-девице», что ли играла? – спрашивает Татьяна.
– Она, – кивает головой Че.
– Так ей же сто лет в среду! – кричит Анна. – Какая из неё Маргарита?
Че разводит руками:
– Какая есть. У нас говорят: «Возраст для актрисы не главное, главное, чтобы её муж был директором театра».
Девушки задорно смеются, а вот мне не до смеха. Ревность тонюсенькой, но чертовски острой шпажкой колет меня под ребра слева после каждой удачной реплики Че, который подводит свой спич про театр к логическому завершению.
– Кстати, если у вас есть желание лицезреть госпожу Титову в образе Маргариты Николаевны, – вкрадчиво начинает он, – а заодно и вашего покорного слугу в роли третьего легионера в пятом ряду, буду счастлив устроить вам контрамарки.
Девушки снова переглядываются. По выражению их лиц я пытаюсь понять, какова будет реакция на предложение Че, что у меня, разумеется, не получается.
– Мы на секундочку вас покинем, – объявляет Татьяна, делая глазами знак Анне.