К тому же многочисленные тайные ходы, ведшие из городов прямо в стан неприятеля, позволяли венедам предпринимать молниеносные вылазки и терзать неприятеля. Саксонцы ни днём, ни ночью не знали покоя на землях венедов.
Осада славянских городов продолжалась уже не первый день и шла с переменным успехом. Хогерфест и фон Анвельт, возглавивший поход на Старгард, были не на шутку обеспокоены.
Магистр с разочарованием понимал: все новейшие ухищрения против венедов не оправдали его надежд. Более всего его раздражали летающие птицы с женскими лицами. Они кружили над лагерем саксонцев, а всадники, сидевшие на спинах языческих чудовищ, метали вниз зажжённые снаряды. Огонь от этих снарядов потушить не представлялось возможным — он поглощал всего, чего только мог коснуться.
Магистр в бешенстве приказал уничтожить летающих чудовищ из специально разработанных катапульт с прицелом в виде зрительной трубы. Но, увы, чудовища, словно знали, куда будет направлен последующий удар и ловко уворачивались от саксонских снарядов.
Тем временем, Ладомира, с запутавшейся в стременах ногой, бесчувственная тащилась по земле за уже медленно плетущейся и изрядно уставшей лошадью.
Лошадь, наконец, окончательно устала и захотела пить, остановилась в небольшом заброшенном хуторе, после чего начала жадно пить из наполненной до краёв дождевой водой старой, почерневшей от времени деревянной бадьи. Вся исцарапанная и изодранная, покрытая ссадинами и запёкшейся кровью Ладомира, пришла-таки в себя. Животное, к тому времени уже напившись, мирно стояло подле бадьи, и щипало растущую рядом сочную травку.
Некоторое время Ладомира просто лежала на земле, потеряв счёт времени и пытаясь понять, где она находится. Всё тело ужасно болело, царапины саднили, в горле пересохло — хотелось пить. Чуть позже, немного прейдя в себя, женщина кое-как выпутала застрявшую ногу и, сидя на земле, заметила хутор. С виду в нём давно никто не жил, видимо был разорён крестоносцами ещё пять лет назад во время похода.
Ладомира попыталась подняться на ноги — голова предательски закружилась, и она снова опустилась на землю. К горлу подкатила тошнота…
Женщина доползла до бадьи и жадно припала к воде, словно животное. Утолив жажду, она умылась и промыла многочисленные ссадины на теле.
Окончательно прядя в себя, Ладомиру пронзила мысль: «Мечеслав! Мальчик мой! Что с ним сталось?!» Она не выдержала и разрыдалась. Мысли её путались: перед глазами лежала мёртвая с широко раскрытыми глазами Эва… Затем побег из замка… Нападение волков… Фетсак упал и она потеряла сознание… Мечеслав! Выжил ли он или волки растерзали её дитя?
С ужасом Ладомира осознала, что она не может вернуться на поиски сына — обратного пути нет. Её тотчас схватят и обвинят в смерти Эвы.
Женщина вознесла молитвы славянским богам, чтобы её сын остался жив. «Уж лучше пусть его найдут саксонцы… Придёт время и Мечеслав сделает правильный выбор, ведь в нём течёт славянская кровь…» — подумала она.
Ладомира не сомневалась, если Мечеслав жив, то магистр не отвергнет его. Ведь Вульф, как он называл мальчика, пока что единственный его отпрыск и наследник.
Ладомире на протяжении всех пяти лет претили мысли о том, что её сын встанет под знамёна Логоса и также, как и другие рыцари ордена, пойдёт истреблять язычников, грабить и выжигать их селения. Однако она надеялась, быть может, судьба сына всё же сложится иначе. И она с жаром вознесла молитвы богине Мокоши и Рожаницам, прядущим нити судьбы и ведающим будущим. Пусть они позаботятся о Мечеславе, направят его на путь истинный. Уберегут его от участия в походе против своих же собратьев.
…Ладомира ощутила острый приступ голода. К своему вящему удивлению она обнаружила рядом с Фетсаком свою увесистую кожаную сумку, кое-где порванную и всю в пыли. Она тотчас открыла её и с жадностью набросилась на припасённый ещё в замке пирог с мясом. Немного насытившись, она смастерила лук, использовав свой кожаный поясок в качестве тетивы. Из того же пояска она извлекла миниатюрный женский валет, небольшой кинжальчик, встроенный в пряжку. При помощи него она изготовила стрелы и, оставив Фетсака пастись, отправилась в лес на охоту.
Вскоре охотница вернулась с подстреленной куропаткой. Она ловко ощипала птицу, добыла трением огонь и развела костёр. «Пир» обещал быть на славу.
Насытившись, Ладомира устроилась на отдых в полуразрушенном хуторском амбаре. Она устало закрыла глаза, попыталась обдумать свои дальнейшие действия, но сон сморил её.