– Посмотрим, – сказал Гленарван и с величайшей осторожностью откупорил бутылку.
По кают-компании распространился крепкий запах морской воды.
– Что там? – с чисто женским нетерпением спросила Элен.
– Да, я был прав, – отозвался Гленарван, – тут есть документы.
– Документы! Документы! – воскликнула леди Элен.
– Но, по-видимому, они отсырели, – заметил Гленарван, – их невозможно извлечь, так крепко они прилипли к стенкам бутылки.
– Разобьем бутылку, – предложил Мак-Наббс.
– Я предпочел бы ее сохранить, – ответил Гленарван.
– И я, – согласился майор.
– Конечно, – вмешалась Элен, – но так как содержимое ценнее содержащего, то я предлагаю пожертвовать последним.
– Достаточно, сэр, отбить горлышко, – посоветовал Джон Манглс, – и можно будет вынуть документы, не повредив их.
– Правильно, дорогой Эдуард! – воскликнула леди Элен.
Иным способом действительно трудно было извлечь бумаги, и лорд Гленарван решил отбить горлышко драгоценной бутылки. Но так как каменистый нарост на бутылке приобрел твердость гранита, пришлось прибегнуть к молотку. Вскоре на стол посыпались осколки стекла и показались слипшиеся клочки бумаги. Гленарван осторожно вынул их, разложил перед собой. Элен, майор и капитан тесным кругом обступили его.
Гленарван осторожно вынул клочки бумаги
Глава вторая. Три документа
Извлеченные из бутылки клочки бумаги были наполовину разъедены морской водой. Из почти расплывшихся строк еле-еле можно было разобрать кое-какие непонятные слова. В течение нескольких минут Гленарван внимательно рассматривал клочки. Он поворачивал их то так, то сяк, разглядывая на свет и изучая малейшие следы уцелевших слов, которые пощадило море. Наконец, он обернулся к друзьям, внимательно смотревшим на него.
– Здесь, – сказал он, – три документа, по-видимому копии одного и того же. Один написан по-английски, второй – по-французски и третий – по-немецки. Несколько уцелевших слов не допускают в этом сомнения.
– А можно уловить смысл документа? – спросила леди Гленарван.
– Трудно утверждать что-нибудь определенное, дорогая Элен, уцелевшие слова слишком отрывочны.
– А может быть, они дополняют друг друга? – спросил майор.
– Несомненно, – ответил Джон Манглс. – Вряд ли морская вода уничтожила в трех документах одни и те же слова. Сличая сохранившиеся обрывки фраз, мы в конце концов доберемся до их смысла.
– Вот этим мы и займемся, – сказал лорд Гленарван, – но будем делать это постепенно. Начнем с английского документа.
В этом документе строки и слова были расположены следующим образом:
– Да, тут трудно что-нибудь понять, – разочарованно сказал майор.
– Во всяком случае, – заметил капитан, – это по-английски.
– Безусловно, – отозвался лорд Гленарван, – слова sink, aland, that, and, lost уцелели; a skipp, очевидно, значит шкипер. Видимо, речь идет о каком-то мистере Гр…, капитане потерпевшего крушение судна[3].
– Добавим к этому обрывки слов monit и ssistance, – сказал Джон Манглс, – смысл их совершенно ясен[4].
– Ну вот, кое-что мы уже знаем! – воскликнула Элен.
– К сожалению, тут не хватает многих строк, – заметил майор. – Как узнать название погибшего судна и место крушения?
– Узнаем и это, – сказал лорд Гленарван.
– Безусловно, – согласился майор, всегда присоединявшийся к общему мнению. – Но как?
– Дополняя один документ другим.
– Так примемся за дело! – взмолилась леди Элен.
Второй клочок бумаги был попорчен сильнее, чем первый. На нем сохранились лишь немногие бессвязные слова, расположенные в следующем порядке:
– Это написано по-немецки, – воскликнул Джон Манглс, взглянув на бумагу.
– А знаете вы этот язык, Джон? – спросил Гленарван.
– Знаю и очень хорошо, сэр.
– Тогда переведите нам эти несколько слов.
Капитан внимательно прочитал документ.
– Прежде всего, – сказал он, – мы можем установить, когда произошло кораблекрушение: 7 Juni, то есть 7 июня; сопоставляя это с цифрой 62 английского текста, мы получим точную дату: 7 июня 1862 года.