Спутница Анджея сбросила с себя рюкзак на краю ровной лужайки и жестом поманила его сделать то же самое.
— Ставь палатку, а я пока добегу до местного башкани.
Палатка у Ильмы была весьма недешёвая. Сделанная из чего-то типа плёнки марсианских хандрамитов, она весила не больше килограмма вместе с кольями и насосом, но при накачивании превращалась в трёхкомнатное сооружение размером чуть ли не больше, чем квартирка Ильмы в университетском кампусе.
Анджей внимательно осмотрел лужайку, убедился, что острых камней на ней нет, потом аккуратно вбил восемь достаточно длинных кольев, растянув дно, и взялся за насос. Небольшим недостатком этой палатки было то, что она рассчитывалась на туристов, имеющих моторизованное средство транспорта и пользующихся электрическим компрессором, а тут приходилось качать ножным насосом, тем же самым, каким у овринга он накачивал резервуар духового ружья. Так что к моменту, когда Ильма вернулась с довольно-таки длительных переговоров с местным начальством, Анджей только-только успел накачать палатку до рабочего давления.
Они быстро втащили рюкзаки в первую комнату, игравшую роль гостиной или Ильминого кабинета, расстелили спальники во второй и оборудовали кухню в третьей. Быстренько вскипятили чай, перекусили практически молча, и Анджей отправился спать. Количество впечатлений за этот день было для него каким-то запредельным. Ещё утром — нечеловеческие постройки древнеарктурианского Хчыагнула; потом горы, какими они, наверное, были здесь задолго до того, как первый птицечеловек поставил один камень на другой, и будут после того, как уйдут потомки землян; и вот теперь — эта деревня, как провал в земное прошлое.
Ильма ещё что-то делала. Он и не заметил, когда она улеглась рядом с ним.
Проснулся Анджей рано. Арктур только-только позолотил вершины первыми лучами, а в долине лежала глубокая тень. Ильма ещё спала, совершенно безмятежно посапывая. Он тихо, чтобы не потревожить её, выбрался из спального отсека палатки, оделся и вышел прогуляться по деревне.
Заборов здесь не признавали. Вокруг домиков торчали шпалеры, по которым вился виноград, а кое-где даже висели грозди, зеленели грядки и стояли широкие, примерно три на три метра, не то лежанки, не то столы высотой от силы по колено. На лавочке около одного из домиков сидел старик. Анджей вежливо поздоровался с ним по-английски, старик что-то ответил на непонятном языке.
— I don’t understand you, sir! — только и смог сказать Анджей.
Старик поднялся и быстро исчез в доме. «Неужели я нарушил какой-то местный этикет?» — подумал журналист, но тут старик вернулся с планшетным компьютером в руках. Корпус компьютера был из розового пластика с цветочками.
— Извини, я давно забыл эту вашу городскую речь, — перевёл компьютер ответ старика. — Вот, приходится пользоваться железякой. И то что-то сослепу свой планшет не могу найти, взял правнучкин.
В этот момент кто-то потёрся о ногу Анджея где-то на уровне середины бедра. Анджей обернулся и увидел кота бело-чёрной мраморной расцветки размером с хорошую лайку. Пушистый хвост трубой поднимался где-то до уровня плеча Анджея. Неподготовленного человека такая зверюшка с дюймовыми клыками могла бы напугать, но Мара в своё время познакомила Анджея с котом семейства Джоунсов в Порт-Шамбале, поэтому журналист уже имел представление о том, что такое тагарская пастушья кошка.
Он почесал кота за ухом. Тот милостиво подставил щёку, но до мурлыканья не снизошёл.
— Ну что, Анмар, познакомился с новым человеком? — спросил кота старик. — Теперь, пожалуй, и на работу пора. — Он перевёл взгляд на Анджея: — Если интересно, приходи на пастбище. Оно тут недалеко, километра два выше деревни. Только захвати какой-нибудь переводящий компьютер. Пасти отару — работа нехитрая, время на поговорить остаётся.
Старик отложил планшет на лавочку, взял прислонённый к стене длинный посох с кривым концом и отправился выгонять овец из овчарни.
В этот момент из дома выскочила девушка — или девочка? — нет, всё-таки девушка старшего студенческого по спейсианским меркам возраста, в футболке и шортах:
— Дедушка Парвиз, ты зачем уволок мой планшет?
Планшет послушно перевёл эти слова на понятный Анджею язык. Девушка сделала стойку, обернулась на синтезированный голос и схватила лежащий на лавочке аппарат.