Вот характер качки резко изменился, и Карла ощутимо вдавило в кресло. Вышли на редан. Ещё немного — и «Марианна» грузно оторвалась от воды и начала медленно разворачивать нос к востоку. В иллюминатор правого борта можно было бросить последний взгляд на купол Порт-Шамбалы.
Двигатель опять сменил тон своей нескончаемой песни, и Карла снова вдавило в кресло. Теперь уже надолго — до тех пор, пока корабль не наберёт свои 11 километров в секунду.
Оставалось только сидеть и следить за тем, как меняется режим работы двигателей. Сначала отключаются компрессоры, и воздухозаборники начинают работать в прямоточном режиме; потом в дополнение к воздуху в рабочие камеры поступает вода из баков; потом, где-то уже на высоте километров в семьдесят, воздухозаборники вообще прекращают работу, и из самолёта корабль превращается в ракету.
Наконец двигатели смолкли, и в корабле наступила невесомость.
— Дуй-ка ты в салон, — сказала Карлу Алина. — Я тут и одна вполне справлюсь, а там сейчас начнётся аврал, пора уже разворачивать жилую палубу.
Карл уже наловчился перемещаться в невесомости, поэтому вполне успел к началу аврала. Тем более, что развёртывание жилой палубы — это не свёртывание. Достаточно подать воздух в свёрнутые в специальных отсеках кевларовые конструкции, как они расправятся и примут вид бублика, вернее, колеса с шестью спицами, охватывающего корабль кольцом пятидесятиметрового диаметра.
Внутри «бублик» оказался двухпалубной конструкцией вроде салона большого пассажирского самолёта. На верхней палубе располагались в основном общие помещения, а внизу — одноместные каюты вполне приличного размера.
Собственно, аврал представлял собой в основном перетаскивание по этим трубам-спицам разнообразного барахла, начиная от камбузного оборудования и кончая спортивными тренажёрами, место которому в полете — на жилой палубе, где есть гравитация. Когда всё это было водворено на свои места, бублик раскрутили, и внутри его обода стало можно стоять. Карл понял, что напрасно удивлялся тесноте помещений на «Марианне» — объёмы жилой палубы были сравнимы со всеми вместе взятыми остальными помещениями, кроме баков для рабочего тела. Кстати, что касается рабочего тела: зачем-то потребовалось перекачать несколько десятков тонн воды из баков в три бассейна, равномерно распределённых по окружности бублика. В результате появились места, где для того, чтобы попасть в следующий отсек, нужно было пройти по узкому мостику над водой.
Наконец аврал кончился, и жилая палуба приобрела тот вид, который ей предстояло иметь до самой сигмы Дракона.
К удивлению Карла, в коридорах и общих помещениях оказалось довольно много живых растений, на которые в общей сложности приходилось, наверное, несколько центнеров земли в горшках. А также некоторое количество картин, разрисованных циновок и прочих предметов, явно не обязательных для быта космического корабля.
Весь экипаж, кто не был на вахте, расползся по своим каютам. Когда общие помещения благоустроены, можно заняться и личными.
Карл несколько ошалело стоял в кают-компании, рассматривая двухметровую пальму и думая, сколько же усилий потребовала её упаковка, чтобы она пережила посадку и взлёт. В этот момент кто-то потёрся сзади о его ноги. Карл наклонился и увидел крупного серо-полосатого, очень пушистого кота. Он подхватил животное на руки и начал чесать за ушами:
— Привет, мурлыка. Это твою шёрстку я позавчера выгребал из фильтров системы регенерации воздуха?
Как ни странно, при очень плотном общении с экипажем «Марианны», а также с самой «Марианной» во время стоянки, повстречаться с котом он до сих пор не успел.
В таком положении его и застала сменившаяся с вахты Лада — стоящего столбом посреди кают-компании с котом на руках.
— Ты в какую каюту заселился? — с порога спросила она.
— Ещё ни в какую. Пока то, пока сё… С котом вот знакомлюсь.
— Он представился?
— Нет.
— Придётся мне его представить. Его зовут Линкси. Потому что на ушах у него кисточки, — Лада почесала помянутые уши. — А вообще он настоящий мейн-кун. Если я возьму его за передние лапы и буду держать на вытянутых руках, хвост коснётся пола. Только он очень не любит такого обращения. Но вообще хватит зверя тиранить, пошли обустраиваться. Если ты ещё не выбрал себе каюту, слева от моей есть свободная.
Внезапно Карл сообразил, что не имеет ни малейшего представления о том, что такое «обустраиваться». О чем и сообщил несколько обескураженным тоном.