— Вот, вырастила эксперта на свою голову, — вздохнула Рандью, когда дверь за её сыном закрылась.
— Мой такой же. Они как-то внезапно выросли. Когда Ганс приволок ту страховку, я ещё не понимала что весь мой мир переворачивается. А теперь… Была я мать-одиночка, инвалид, а теперь превратилась в какого-то совсем другого человека. И это всё сделал Ганс.
— Но ведь мир для тебя перевернулся с головы на ноги. Ты теперь молодая, здоровая женщина, которую ничто не связывает. Можно начинать жизнь заново. Может тебе тоже в какой-нибудь марсианский колледж поступить, у них там вроде берут взрослых, желающих получить новую специальность и за год-два переобучают.
— Это как-то уже слишком. Вроде мои старые навыки ещё не совсем заржавели. Но что же это получается, что родной сын выступил по отношению ко мне с позиции старшего, родителя.
Жанна охнула. Потом взяла себя в руки:
— Это, кстати ещё одна причина его отпустить. Насколько я помню курс психологии, ничего хорошего нет в том, чтобы в таком возрасте брать на себя роль родителя. Это потом может плохо сказаться на его отношениях со сверстниками. Пусть лучше поживет отдельно.
Ильма Лидсней, профессор этнографии
За столом в кают-компании «Ариадны» собрался весь экипаж, за исключением двоих вахтенных. Это был, вероятно, последний обед в этом рейсе. Через несколько часов корабль ляжет на орбиту вокруг Лемурии, надо будет сворачивать жилую палубу и садиться.
Члены экипажа уже испытывали радостное возбуждение от предстоящей встречи с родной планетой.
И тут капитан Захариос задался вопросом: А как быть с пассажиром?
Хочется всё-же показать землянину-журналисту родную планету во всей красе.
— А может быть попросим Ильму? — спросил радист. — Ей, наверное, самой интересно будет.
— Да она небось сидит в какой-нибудь очередной глуши, — отозвался старпом.
— А ты ей напиши. Может, до посадки успеет ответить.
— Кто такая Ильма? — заинтересовался Анджей, поскольку речь шла об его дальнейших планах.
— Ильма Линдсней, двоюродная сестра жены Серго, — показал капитан рукой на старпома. — Она профессор этнографии в Университете, и постоянно мотается по всей планете, и двум «A»[27] тоже. Если кто и знает на Му все места, которые стоит посмотреть, то это она.
— А мы все её знаем, — добавил радист, потому что нектон она тоже изучает. И мы как-то ей попались в качестве подопытных кроликов. Вот это женщина…
Ильма ответила на письмо довольно быстро. Как оказалось, она была дома, в Хиппе, университетском городке в трех часах езды на мотриссе от космопорта Му-сити, и в ближайшие три-четыре дня никуда в экспедицию не собиралась. В часовом поясе Му-сити в это время был вечер, поэтому она так быстро отреагировала на письмо — сидела за компьютером в момент его прихода.
Когда корабль совершил посадку, по корабельным часам был поздний вечер. А над бухтой Венёва, на берегах которой была расположена столица Лемурии, восходил Арктур.
Менять часовой пояс таким способом — когда отгулял целый день, и тут опять утро, Анджей любил меньше всего. Тем более, что поспать в космическом корабле перед посадкой совершенно нереально. Аврал, сворачивают жилую палубу, через салон то и дело проскальзывают члены экипажа, радиообмен с диспетчерами выведен на громкую связь. Потом атмосфера, перегрузки.
В какой-то довольно низкокачественной арктурианской книжке про первые межзвёздные перелёты, которую Анджей нашёл в у боцмана и от нечего делать читал во время полёта, была такая фраза: «… Когда расстояние до планеты превращается в высоту, и её атмосфера наваливается на грудь всей миллионотонной тяжестью…». Вот сейчас Анджей имел возможность ощутить это самое ощущение.
В общем, когда «Ариадна» уцепилась манипуляторами за палы пирса в порту Му-сити, он был готов к чему угодно, но только не к подвигам. А весь экипаж, почему-то ожидал от него, похоже, именно этого.
В результате, пришлось ему не ждать автобуса, ведущего к бордигаузу, как все, а топать между штабелями контейнеров к каким-то боковым воротам порта, где прямо рядом с забором была пассажирская железнодорожная станция. Потому что ему даже посмотрели в Сети расписание, и любезно сообщили, что до ближайшей мотриссы до университета всего пятнадцать минут.
Мотрисса оказалась здоровенным четырехвагонным сооружением, которое бы в Нижней Австрии вполне заслужило название поезда. Устроившись на мягком бархатном сиденье, он поставил будильник в наладоннике на момент за пять минут до прибытия, и заснул.
27
Два «А» — жаргонное название двух терраформированных спутников планеты-гиганта Супер, Авалона и Атлантиса