-Спасибо, мама…
-Чем ты опять недоволен, Максим?
-Я когда-нибудь дождусь твоего одобрения?
-Зачем? – удивилась Алевтина Григорьевна.
Максим задумался на мгновение: «А и вправду?».
-Да, ты права.
-Вот-вот. Шел бы, занялся своим ребенком. Ты ее хотя бы покормил? Или сразу кинулся жене названивать?
-Откуда такие познания по уходу за детьми?
-Значит, не покормил. – догадалась Алевтина Григорьевна. – Ну, давай, займись отцовскими обязанностями. Может, жена передумает от тебя уходить.
-Мама!!!
-Нечего на меня ругаться. Сам виноват, что она себя ЗА мужем не чувствует.
-Пока, мама!!!
***
После ужина.
Максим смотрел на экран телефона. Потом на шоколадку. Потом на дочку. Потом снова на телефон:
«Противопоказания к шоколаду, вызывает диатез».
Потом на шоколадку.
Потом на ребенка:
-Тебе мама шоколад дает?
Зина молчала, глядя на него снизу вверх.
-Ну и кто из нас взрослый дядя, да? – «озвучил» ее мысли Максим: – Ох…Может, маму подождем, а? Я правда не знаю.
Дочка пожала плечами и отвернулась к окну. Мужчина отложил шоколадку на полку.
-Ну, давай, что ли, поиграем во что-нибудь. После еды прошло … полтора часа. По правилам, уже можно беситься. Или купаться? Или спать укладывать? Ладно. Так, чем займемся? Во что вы с мамой обычно играете?
Сказал и испугался: «А вдруг, в куклы?!».
Но у Зины была другая идея, она тут же подошла к отцу и вложила свои ручки в его ладони.
-Что?
Дочка застенчиво улыбнулась и потянула его.
-Что? – снова спросил Максим, не понимая.
Девочка потянула его вбок, словно предлагая покрутиться вокруг своей оси.
-А! На руках тебя раскрутить? Да, пожалуйста! – обрадовался мужчина.
«Это не куклам одежки шить».
Зина запрыгала на месте и захлопала в ладоши.
-Давай только в зал спустимся, там места больше. Пошли! Хотя, нет. – он подхватил ребенка на руки и посадил на плечо. – Лучше поедем, да?
Максим, было, отправился вниз и тут услышал над ухом тихий голосок:
-Да…
***
В доме было темно. Одежда Ани почти полностью пропиталась водой. Не включая света, она стала раздеваться в прихожей.
Из темноты дома выплыл человеческий силуэт, держащий возле груди матовый источник света:
-С возвращением.
-Я дома. – усмехнулась Аня.
-Могу я полюбопытствовать, где ты была?
-На кладбище. Что со светом? Опять проводка?
-Да. Но можно ориентироваться по вспышкам молнии. Так, значит, на кладбище? А можно узнать, твой призрак, который время от времени тебя посещает, он какого пола?
-Мужского. – девушка стянула через голову мокрую кофту и опустилась на пуфик в прихожей.
-Мне начинать ревновать?
Снаружи послышался раскат грома.
-Нет. Не стоит. Мне бы хотелось, что бы он существовал и, главное, перетянул на себя большую часть вины, но … нет. Никакого призрака нет.
-Хорошо.
-Нам нужно расстаться.
-А, нет, рано обрадовался. – вздохнул Максим, приближаясь к ней.
-Где Зина?
-Спит. Ну, и какая причина для развода? Не сошлись характерами?
-Наше соглашение. Оно не работает.
Вспышка молнии на мгновение осветила прихожую: маленькая женщина, обхватившая колени худыми руками, и уставший мужчина, прислонившийся к стене дома.
-Соглашение? – переспросил он.
-Да. Что мы вместе, пока Зине нужна помощь. Мы ей не помогаем.
-Она говорила со мной. – перебил ее муж. – Сегодня.
-Чудесно.
-Это повлияет на твое решение?
Снова раскат грома, но более мощный. Гроза приближалась.
-Нет.
-Почему?
-Потому что я была неправа. Когда подписывалась на это. Я проявила малодушие. Когда Зина родилась, я была вся на нервах. Понимала, что не смогу больше учиться, что у меня нет стипендии, нет декретных… Я не знала, что мне делать, а ребенок плакал днем и ночью. Я думала, что сойду с ума от этого плача. Когда ты появился, мы уже немного наладили свою жизнь. Я работала, мама вышла на пенсию, Зине дали путевку в садик… Только у меня внутри ничего не было. Снаружи человек, женщина, а внутри все выгорело. Я дала тебе согласие, только потому, что мама так хотела. Она тогда уже болела и была бы рада передать меня в руки какому-нибудь мужчине, который обещает обо мне заботиться. Я согласилась. Малодушно. Словно я какая-то вещь. И испортила жизнь. Зине и тебе.
Снова вспышка. Девушка, решительно выпрямившаяся, с расправленными плечами и высоко поднятой головой. И мужчина, уронивший голову на руки и запустивший пальцы в волосы: