Перо Виллани поразило, что от него ожидают здравого смысла в подобных делах. Это могло бы позабавить, но сегодня утром он не был расположен к веселью, глядя на корабль, на который ему сейчас предстояло подняться.
Солнце и правда светило слишком ярко. Его лучи слепили и сверкали, отражаясь от вод лагуны. Ветер дул с запада, гнал высокие белые облака. Наверное, такой ветер благоприятен для моряков.
Он увидел двух человек, ожидающих у трапа, ведущего на борт «Благословенной Игнации». Один – плотный, черноволосый, с обветренным лицом, с пышной бородой, в красной шапке моряка. Он наблюдал за тем, как товары вкатывают и вносят на корабль, хриплым голосом отдавал команды.
Второй был совершенно великолепен.
Одет лучше, чем нужно для морского путешествия, очень высокий, с длинными светлыми волосами. При нем меч аристократа. Шляпу он держал в руке, поэтому его светлые волосы так и сияли в этом слишком ярком свете. Борода была модно подстрижена. Он широко улыбался, глядя на приближающегося Перо. Наверняка, у него должны быть голубые глаза, решил Перо и получил подтверждение, когда подошел к ним.
– Добро пожаловать! Вы, наверное, художник, синьор Виллани? – спросил высокий мужчина на безупречном языке Батиары. Почему-то в его голосе звучала насмешка.
– Да, Перо Виллани, – Перо поклонился. – Это ваш корабль?
– Моей семьи. Марин Дживо, навечно к вашим услугам.
– Навечно? Надеюсь, столько мне не понадобится.
Мужчина рассмеялся.
– В самом деле. За долгое время от меня можно устать, как часто говорят мои друзья. Наши люди помогут погрузить ваши вещи. Вам придется делить каюту с вашим слугой, или он будет спать на палубе. Вам решать, разумеется. Я прошу прощения, но такой порядок на борту.
– Я понимаю.
Но Перо увидел, что золотоволосый владелец судна уже смотрит мимо него, будто он уменьшился в размерах. С аристократами такое бывает. Вот тебе и «навечно к вашим услугам», подумал он. Улыбка Марина Дживо стала шире. В уголках его глаз уже появились морщинки от смеха, он не так молод, каким показался на первый взгляд. Несомненно, старше Перо. Перо заметил, что капитан – тот, плотный, – увидел эту улыбку и поморщился. Он обернулся и тоже взглянул туда.
К ним приближались мужчина и женщина, с ними двое слуг, тележка больше, чем у Перо (и вещей на ней значительно больше). Служанка, молодая девушка, держала над женщиной сине-зеленый зонтик от солнца. Перо пожалел, что у него нет такого зонтика.
«Должно быть, – догадался он, – это доктор с женой, направляющийся в Дубраву по одному из контрактов для лекарей». Мужчина выглядел спокойным и серьезным, какими всегда стараются казаться доктора. Если ты собираешься прикончить пациента, почему бы не выглядеть при этом задумчивым?
Его жена была невысокая, молоденькая, по-настоящему хорошенькая. Она держала мужа под руку. Вертела головой из стороны в сторону, ее широко раскрытые глаза рассматривали все вокруг.
Они не имели для Перо никакого значения; просто спутники в коротком путешествии до Дубравы, он почти наверняка никогда больше их не увидит.
Интересно, есть ли у доктора лекарства от морской болезни на тот случай, если она возникнет у Перо. «“Возникнет”, наверное, будет правильным словом», – подумал Перо. Некоторые его друзья посмеялись бы над этим, если бы оказались здесь, и он бы произнес это вслух.
У него за спиной Марин Дживо действительно чему-то рассмеялся.
Перо услышал, как капитан корабля пробормотал: «О, Джад!» Он оглянулся на них. Дживо широко развел руки в стороны, в одной руке он держал свою красивую шляпу.
– Добро пожаловать! – снова воскликнул он, на этот раз громче. Эти слова перекрыли гам на причале. Люди приостановили свои утренние занятия, чтобы взглянуть на них. – Добро пожаловать! Должно быть, вы шпионы Серессы на этот год!
– О, Джад, – повторил еле слышно капитан. – О, Марин, пожалуйста!
Лекарь резко остановился, и его жена тоже, по необходимости. Остановились и слуги с тележкой. Они стояли так в десяти шагах от них. Перо охватило слабое, но неоспоримо дурное предчувствие. Это стало неожиданностью. Он снова посмотрел на судовладельца. Улыбка Марина Дживо казалась простодушной, в ней не было и намека ни на что другое, кроме удовольствия, несмотря на его слова.
На лице капитана появилось страдальческое выражение.
Доктор – его звали Мьюччи, вспомнил Перо – высвободил свою руку из руки жены и шагнул вперед один. Он не улыбался.
– Предстоит ли мне выслушивать дальнейшие оскорбления, если поднимусь на ваш корабль, синьор?