Поначалу Никита ничуть не испугался произошедших метаморфоз, решив, что набежала тучка, укрыла от взоров ослепительный шар солнца, в результате чего потемнело и в пещере. Но почти тут же сообразил, что темнота – слишком плотная, впору на куски резать и в кучу складывать, из тех, про которые говорят: "Хоть глаза выколи". И резкая, уже улегшаяся волна тоже не слишком стыковалась со сценарием "тучка скрыла солнце". С каких это пор солнечный свет вызывает возмущение морской стихии? Нет, в глобальном масштабе самая близкая к Земле звезда, наряду со спутником планеты – Луной, оказывает влияние на приливы-отливы, но чтобы так…
Справедливости ради, тьма не относилась к категории абсолютных величин, какие-то сполохи и контуры Селин различал. Но не более того. Когда Никита осознал данные неутешительные обстоятельства, то в районе диафрагмы у него образовался микроскопический полярный циклончик, ледяным дыханием бодрящий душу и стимулирующий выброс адреналина в кровь. Шевелящийся в районе позвоночника бесенок страха принялся усиленно подстрекать неопытного дайвера к тонкому писку и призывам о помощи. Шутки застряли в горле, точнее в загубнике, и лишь данное незамысловатое приспособление напомнило о невозможности общаться в водной среде и удержало Селина от необдуманных поступков.
Никита рванул вперед с усердием объевшейся анаболиков белки, истово работая конечностями… и едва не разбил морду. И не мерзкую, вражескую, а свою собственную, милую и родную. Со скоростью торпедного аппарата потерявшийся аквалангист налетел на нечто твердое, покрытое довольно острыми выщерблинами. Благо, что в момент контакта с препятствием он выбросил вперед левую руку и просто отшиб кулак и покарябал кожу на пальцах. Тоже не фунт изюма и не билет на концерт оперной примадонны, но и череп все-таки не раскроил.
Мысленно помянув по матушке и батюшке многочисленных родственников Мурата, а вместе с ним и любителей экстремального отдыха, поболтал отбитой рукой и ощупал препятствие. На сей раз аккуратно.
Исследование невидимой, однако очень явственной, преграды ввергли Селина в состояние близкое к панике.
Препятствие оказалось огромной каменной глыбой! Не грудой мелких булыжников, а именно здоровенным многотонным обломком скалы. И глыба своеобразной пробкой полностью закупорила выход из пещеры.
Никита лихорадочно заметался по узкой двухметровой горловине грота, пытаясь обнаружить хоть малейшую лазейку, хоть щель. Напрасно. Лазейки отсутствовали. Глыба имела по краям щели, но в них не протиснулся бы даже самый заморенный речной пескарь, а не то, что человек. Грот как будто пробили насквозь, разделив на части, разрезали твердь пещеры каменным ножом.
Не помогли ни толчки, ни прощупывания. Пробка была цельной, прочной и неподъемной. Уразумев данный факт, Селин содрогнулся от нахлынувшего отчаяния. Мысли исчезли, но Никита хребтом чувствовал – финиш! В ближайшие несколько десятков минут. Агония будет долгой и страшной. И в какой-то безрассудной злости Никита решил, что стоит прекратить страдания сейчас же. Он готов был выдернуть загубник и полной грудью вдохнуть не кислород, а смертоносную морскую воду, и лишь в последний миг замер на краю бездны, остановленный инстинктом самосохранения. Сколько продолжалась борьба за жизнь с самим собой неизвестно, но хватка у инстинкта оказалась нехилой, и Селин удержался, не рухнул в пропасть.
Сознание немного прояснилось, а паника из убийственной стала терпимой; глотать воду больше не хотелось, а имелось желание биться головой о проклятую плиту, царапать ее, ломать, грызть, кусать. Мысли, выбравшись из трясины небытия, скакали бешеными мустангами, роились пчелами и разбредались брошенными овечками. С грехом пополам сконцентрировавшись и согнав в кучу всех этих мустангов-пчел-овечек, Никита выделил из них пару более или менее здравых, которые не призывали раскроить себе череп о камни, завопить что есть мочи или пробивать скальную плиту голыми руками. Первой была мысль о Мурате. Если проводник не пострадал, что обязательно придет на помощь. Он человек опытный, грамотный, вызовет спасателей, завал разберут, в результате Селин выберется наружу и вновь увидит солнечный свет. Тем паче на катере радиостанция имеется, не считая сотового телефона.
Жаль, что свой мобильник не прихватил, сейчас бы уже обзванивал службы спасения и верещал в трубку: "Спасите! Помогите!". "А номера ты знаешь?", – вякнул в голове мерзкий дискант, надо полагать, пресловутый внутренний голос. – "Да и сквозь скалы сигнал не пройдет". Компетентное мнение внутреннего голоса Никита проигнорировал, справедливо полагая, что при отсутствии средств связи убеждать самого себя в возможности дозвониться вначале до российский спасателей, дабы те связались с турецкими коллегами, глупо.