— Клара, я зацвела, — тихо сказала Яблоня. — Присаживайтесь, пожалуйста… Лучше чуть-чуть пониже. И немного левее. Так вам лучше будет виден цветок.
Клара уселась на ветку и уставилась на цветок:
— Та престарелая особь, которая всё равно что юный натюрралист… Она сказала: вы можете не цвести. Она всё равно вас любит. Будто вы человек. Карл-у-кларры… Как стрранно. Но она утверждала, будто вы сверху донизу увешаны воспоминаниями. Я только не поняла, чьи это воспоминания — ваши или её? И я совершенно не вижу, чем таким вы увешаны. Но иногда приходится верить на слово… Короче, убить вас не собиррались. Ну и жили б себе спокойно. А то — «пониже, левее»… Теперь у вас только и мыслей, что об этом цветке. Вы вообще способны ещё о чём-нибудь думать? Или вы теперь ко всему равнодушны? Дерево, вы хуже пня с его годичными кольцами. Вы совершенно не думаете, что ворроны очень рранимы. Они могут решить, что их брросили. И им теперь соверршенно не с кем поговорить…
— О, Клара, о чём вы хотите поговорить? Я готова вас слушать.
— О чём-о чём… — Клара ожидала встретить сопротивление. — Значит, вы зацвели… Должна вам сказать, это выглядит стрранно. Только один цветок — и тот с головку пиона. Вы уже старрое, Дерево, могли что-нибудь перепутать.
— Странно — это когда ворона выходит замуж за ворона, — спокойно ответила Яблоня. — А на яблоне может быть сколько угодно цветков. Но если они появились — пусть даже один цветок, — значит, яблоня зацвела. И должна вам сказать, что пионы на яблонях не растут. Это знают даже юные натуралисты.
— Карл-у-кларры… — птица не нашла что ответить.
В саду суетились шмели. Бабочки делали вид, будто они — цветы и будущие гусеницы не имеют к ним отношения. Ветер назойливо требовал, чтобы все танцевали, а сам всё сбивался с ритма. Однако Яблоня с радостью приняла его приглашение. И ей было не важно, как называется танец. Во время танца ветка, на которой устроилась Клара, легонько покачивалась и птица покачивалась вместе с ней.
Глава 5
— Карл-у-кларры, Дерево! Что вы так голосите?
— Скорее, Клара. На помощь! Я боялась, вы не услышите. Ах, это ужасно! Ужасно!
— Я давно вас услышала. И сейчас прекррасно вас слышу. Из-за чего сырр-борр?
— Клара, скорее, скорее! Видите — там червяк!
— Вижу. Червяк. — Ворон Клара устроилась поудобнее и принялась чистить перья.
— Он ползёт прямо к яблочку. Сделайте что-нибудь!
— Что именно я должна сделать? — Под мышкой у птицы обнаружилось нечто такое, что всецело её поглотило.
— Клара! Пожалуйста, съешьте его. Или он съест моё яблочко.
— Дерево, вы меня удивляете. Вы знаете, что я — воррон? Пусть я жила у юных натюрралистов и они добывали мне пищу. Но я точно знаю, что ворроны — настоящие ворроны — не едят черрвяков.
— А что же они едят? — Яблоня всеми порами своей старой коры ощущала, как двигается червяк.
— Воррон питается падалью.
— Клара, ради меня! Представьте, что вы — ворона! Клара, пожалуйста! На короткое время.
— Это почти ничего не меняет. Какой ррацион, по-вашему, у воррон? Их ррацион всецело обусловлен их миссией. Чаще всего они коррмятся на помойках — потому что они санитарры. Горродские ворроны сокращают объём отбросов. Разве среди отбросов есть яблочные червяки?
— Клара, он уже близко…
— Дерево, вы существо с огрраниченным крругозором. Вы способны ещё о чём-нибудь думать, кроме этой невзррачной завязи? Ваш нелепый цветок, он хотя бы вызывал удивление… Если вам так надо избавиться от червяка, позовите синицу.
— Клара, синицы теперь редко меня навещают. Они знают, что я дружу с вами.
— Карл-у-кларры, а как вы хотели? Наше общение — это что-то вроде искусства. Оно требует жертв. Вы спррашивали себя, чем готовы пожертвовать? — Птица всё продолжала исследовать свои перья и находила там много лишнего.
— Клара… — Яблоня больше не могла говорить. Все листочки её дрожали.
Птица в последний раз ковырнула у себя под крылом и взглянула на червяка. Червяк был большой и косматый. От малюсенького яблочка его отделяло расстояние в один листик.
«Ну и съем, — подумала Клара, — может, никто не заметит. И вряд ли это как-то повредит моей репутации. В конце концов, ворроны часто промышляют ловлей мышей. А если не съесть червяка, Дерево очень расстроится».