Лидка оперлась на мое плечо, и мы молча пошли к поселку.
Ветерок кружился, забегал, он дул то в щеку, то прямо в лицо, то в затылок. Кружились, провожая нас, пустынные темные улицы. Одна, вторая, третья… Мы завернули в переулок и остановились у Лидкиного дома. Лидка оперлась на забор. Она молчала и смотрела себе под ноги. Я тоже смотрел вниз, катая тапочкой круглый камень.
Лидка сказала:
— Я попросила у волшебника карманный фонарик на батарейках. Хотела подарить тебе, а то ты ходил в лесу без фонарика… Не успела взять. Наверное, он лежит сейчас в пещере… Как ты думаешь, волшебник дал фонарик?
— Конечно, дал, — сказал я. — Что ему стоит?
— Странно будет прийти сейчас домой, — прошептала Лидка. — Странно все увидеть… Говорить с тетей… Я и хочу, и боюсь. Пойдем походим еще.
Мы пошли, избегая света фонарей и сторонясь, когда встречались люди, чтобы они нас не узнали.
— Я привыкла быть с тобой вместе, — сказала Лидка. — А теперь будем встречаться редко, случайно, на улице…
— И в школе, — добавил я.
— Ты остался таким же толстокожим, как и был, — тихо сказала Лидка. — Всегда забываешь, что касается меня. Даже обидно. Ведь я поступаю в балетную школу!
— Я не забываю. Просто мне хочется учиться с тобой в одной школе. И на что тебе балет?
— Я хочу! — сказала Лидка.
Я понял, что Лидка сильная девочка и она сделает все, что хочет. Человек должен добиваться всего, чего он хочет. Если он умеет добиваться, — значит, ему ничего не страшно. Значит, он настоящий человек.
М-да… А как же быть, если мне очень хочется учиться с Лидкой в одной школе? Если от одной мысли, что мы будем далеко друг от друга, становится холодно на сердце?..
Мы еще погуляли по улицам, вернулись к морю. У самого края воды Лидка остановилась и сказала:
— Думаешь, мне не хочется учиться с тобой в одной школе?
— Хочется — это совсем другое! — вдруг понял я. — Ты права. Непременно иди в балетную.
— Но если тебе станет трудно, ты растеряешься и не будешь знать, как поступить в жизни, — ты позови меня. Я брошу все на свете и прибегу. Помнишь, я обещала? Это неизменно, как положение Полярной звезды на небесной сфере!.. Чудесный человек капитан Прунамель.
— Да, прекрасный человек капитан Прунамель, — сказал я.
— А для чего волшебникам нужны желтые муравьи?
— Волшебникам не нужны желтые муравьи.
— Ну, не будем об этом говорить.
— Не будем.
Под ноги нам подкатывались волны. Они светились и шуршали. Ветер обдувал прохладой мои щеки, а то бы они загорелись пламенем.
— Миша… — шепнула Лидка.
— Бедный Петька. Он влюблен в тебя по уши, — сказал я, не зная, что сказать.
— Не по уши, а до глубины души, — поправила Лидка со своей обычной скромностью. — Петька хороший.
Я спросил, не зная, что спросить:
— А я какой?
Ветер задул сильнее. Волна захлестнула мне ноги.
— Какой ты?.. Ты упрямый, черствый и толстокожий. Ты бесчувственный чурбан, ты эгоист, честолюбец и шляпа…
— Хватит, — сказал я уныло и косо взглянул на Лидку.
Лидка смеялась. Она положила на мои щеки холодные ладошки…
Вот и кончилось наше путешествие в Мурлындию, страну мудрецов. Здесь я ставлю точку, потому что писать стихами не умею. Да и не стану учиться — печальный пример доктора Клизмана у меня перед глазами.
Может быть, мой рассказ получился не совсем связным и не очень понятным. Многое я упустил, кое-что было просто неохота записывать. И, конечно, этот рассказ покажется странным тому, кто думает только о вещах, которые видит вокруг себя. Можете мне поверить, что это еще не весь мир. Мир много больше, интереснее и богаче.
Но все равно надо спуститься вниз, брать в сарае лопату и расчищать дорожку. Ужасно сколько снегу навалило за ночь.
Была уже глубокая ночь. За окном дребезжал дождик, а на моем столе лежала стопка тетрадей. Эти тетради открыли мне еще одну удивительную историю человеческих стремлений, забот и любви. И человеческих ошибок, от которых никак не убережешься в жизни, которые исправляются с большим трудом, но непременно исправляются, если человек понял, чего он хочет. Это самое главное — понять, чего ты хочешь. Это самое трудное. Все остальное уже легче.
Мартын успел выспаться, пока я читал. Он поднялся на четыре лапы, потянулся сперва передними, потом задними, громко чихнул и спрыгнул с дивана. Он подошел и стал пристально смотреть мне в глаза, стараясь понять, о чем я думаю, и не перепадет ли ему какого-нибудь леденца… Я все еще думал о прочитанном, и про леденцы в моих глазах никаких намеков не было.