— На самом деле все просто, — сказал Дэвид. — Почему бы вам всем не поехать в Скарборо, а меня не оставить тут?
— Да ну? — язвительно спросил дядя Бернард. — И что же ты намерен делать в наше отсутствие?
— Завалить весь дом компостом и джемом, я полагаю, — вставила Астрид.
— Нет, — помотал головой Дэвид. — Это вышло нечаянно. Я буду хорошо себя вести, и вообще меня целыми днями не будет дома: я буду ходить играть в крикет.
Тут ему в голову пришла идея. Идея показалась ему блестящей.
— Знаете что: вы можете купить мне велосипед!
— Ну да, а потом ты еще и персональный автомобиль себе потребуешь! — фыркнула Астрид. — Тебе непременно «роллс-ройс» или все-таки обойдешься «мини»?
— Это даже не обсуждается, — заявила тетя Дот.
— Нет, ну почему же?! — с жаром воскликнул Дэвид. — Велосипед же обойдется куда дешевле, чем отправить меня к мистеру Скраму! Я думал, вы ухватитесь за эту идею. Видите ли, до стадиона целых три мили…
— Пойми простую вещь, Дэвид, — сказал кузен Рональд. — Ты поедешь к мистеру Скраму для твоего же блага, а не на какой-то там стадион на каком бы то ни было виде транспорта.
— Я не хочу к мистеру Скраму! — в отчаянии возопил Дэвид.
— Ну почему же? — со смехом передразнила его Астрид. — А вдруг он окажется очень приятным человеком?
— Вы-то откуда знаете? — спросил Дэвид. — Вот вам бы самой понравилось, если бы вас отправили к мистеру Скраму?
Астрид только рот разинула. И прежде чем она или кто-то еще успел что-нибудь ответить, Дэвид снова ринулся в бой, так отчаянно стараясь быть вежливым, что его голос снова сделался похож на голос диктора.
— Ну вот, смотрите сами. Я терпеть не могу жить с вами, а вам не хочется брать меня с собой, так что самое разумное — это оставить меня здесь. И вам тогда не придется тратить кучу денег на мистера Скрама, чтобы от меня избавиться. Со мной и тут все будет нормально.
Повисла долгая, жуткая пауза. Одна из блестящих зеленых мух успела трижды пролететь туда-сюда вдоль стола с докучливым жужжанием, прежде чем кто-нибудь хотя бы шелохнулся. Наконец кузен Рональд, побагровевший до самой лысины на макушке, отодвинул стул со скрипом, от которого Дэвид вздрогнул, и встал.
— Убирайся, — сказал он зловеще-ровным тоном. — Выйди из комнаты, ты, щенок неблагодарный, оставь свой обед и не смей возвращаться обратно, пока не научишься разговаривать вежливо. Ступай. Убирайся отсюда.
Дэвид встал. Он подошел к двери, которая каким-то образом оказалась на несколько миль дальше, чем обычно. Дойдя наконец до двери, он обернулся и посмотрел на них на всех. Трое из них сидели, словно обратясь в статуи. Кузен Рональд по-прежнему стоял, грозно взирая на него. Дэвид увидел, что они с кузеном Рональдом и в самом деле одного роста, и из-за этого его страх перед кузеном заметно убавился, зато он почувствовал себя куда более несчастным.
— А я на прошлой неделе взял пять калиток в матче с Рэдли! — сообщил он кузену Рональду. — А вы так не можете!
— Убирайся, — повторил кузен Рональд.
— И еще я разбил калитку нашему учителю физкультуры. Средний столбик выбил! — не сдавался Дэвид.
— Убирайся! — сказал кузен Рональд.
— С первого удара! — заключил Дэвид. А потом вышел и очень тихо и аккуратно затворил за собой дверь, несмотря на то что ему ужасно хотелось ею хлопнуть. По коридору из кухни шла миссис Терск — возможно, она несла пудинг, хотя, скорее всего, услышала, что происходит что-то интересненькое.
— Пресный серый пудинг! — провозгласил Дэвид. Но встретиться с миссис Терск лицом к лицу он сейчас не мог, потому что в глазах у него стояли слезы. Вместо этого он выскользнул на улицу через черный ход и огромными скачками понесся через сад, пока не прибежал в укромное место между стеной и компостной кучей.
Тут было жарко, как в печи. Воздух над компостом дрожал. Дэвид содрал с себя балетный свитер — заодно и слезы утер — и опустился на корточки посреди каменистого куска земли. Он, кажется, еще никогда в жизни не чувствовал себя таким злым и таким несчастным. Поначалу он был так зол и несчастен, что даже думать не мог.
Его первой связной мыслью было: как же он раньше-то не видел, что все его родственники только и хотят избавиться от него при первой же возможности! Наверно, потому-то они и требовали от него признательности: они же присматривали за ним, хотя на самом деле он им был совсем не нужен. Дэвид удивился, как он не понимал этого раньше.