— Добрый… — насторожённо откликнулся маленький друид. Он с минуту внимательно всматривался в старого эльфа, а потом глубоко вздохнул и угрюмо сказал: — Я думал — мне помогает Коннор.
— Коннору сейчас нельзя выходить за пределы деревни, — сказал Трисмегист и поднялся, оставив на земле у кострища котомку. — Давай помогу с добычей.
— Я сам! — чуть не огрызнулся Ивар. Он открыл рот, собираясь сказать что-то ещё, но явно спохватился и отвернулся.
Трисмегист промолчал, в полутьме усмехаясь мальчишечьей упёртости (ему нравилось это словечко Селены), и, снова присев, принялся выкладывать из котомки свежий хлеб, кувшин с козьим молоком и масло, завёрнутое в бумагу, а затем сунутое в глубокую керамическую чашку “от Кама”. Маленький друид искоса следил за его действиями. Как и ожидал старый эльф, именно Ивар не выдержал первым.
— Почему Коннору нельзя выходить? Он всё ещё… там?
— Нет, из библиотеки прошлого он вышел через три месяца после твоего побега.
— Я не убегал!
— После твоего ухода, — бесстрастно поправился Трисмегист. — Но сразу Коннор попал в другую ловушку: твой брат теперь существует в двух личностях.
— Это… как? — помедлив, спросил Ивар.
— Давай для начала приготовим ужин, — предложил старый эльф, — а потом я расскажу всё, что происходит с Коннором сейчас. И почему тебе пора возвращаться в Тёплую Нору.
Он заметил, как упрямо дёрнул Ивар подбородком на его последнюю фразу. Но эльф ничего не сказал, а оттеснил мальчишку от его добычи и принялся быстро готовить мясо к запеканию в углях, исподтишка поглядывая, как маленький друид нетерпеливо развязал чистые тряпки, в которых прятался хлеб, и вытащил пробку из горлышка кувшина. Трисмегист улыбнулся, пряча улыбку: мальчишка не стал пить молоко из горлышка, а, нагнувшись, взял откуда-то от корней свою чашку — её когда-то тоже тайком от него принёс сюда старый эльф.
И ел Ивар очень аккуратно, усевшись перед небольшим костерком напротив Трисмегиста, расположившегося даже здесь с комфортом: последней вещью тот вынул из котомки тонкое одеяло, больше похожее на плед.
Пока мясо запекалось, Ивар съел половину хлебного кругляша, торопливо и с наслаждением отщипывая от него понемногу и запивая молоком. Трисмегист поглядывал на него, но в основном задумчиво смотрел на мотающееся в земляной ямине пламя, которому подбросили пищи. Он же вынул мясо и передал кусочки мальчишке, велев сразу положить на ломоть хлеба.
— А ты?
— Я тоже попробую, — согласился старый эльф, походным ножом отрезая себе кусок хлеба и насмешливо над собой отмечая про себя, что и братишка Коннора легко и непринуждённо обращается к нему на “ты”, как когда-то делал Коннор.
— Ну, рассказывай, — скомандовал Ивар, уже расслабленно и сыто прихлёбывая молоко из чашки. — Про этих — двух личностей Коннора.
Он сказал последнее пренебрежительно, сразу объясняя гостю, что не верит в его ещё не прозвучавшие слова.
— Рассказывать нечего, — сказал Трисмегист. — Теперь Коннор существует как человек, которого знаем все мы, а временами — как человек, которого знал ты.
Ивар замер. Его глаза поблёскивали в свете затухающих углей.
— Ты терпелив, — с одобрением заметил эльф. — Что ж… Представь себе Коннора, который тебя не помнит, но знает, что ты существуешь, как Ивар. Того, кого ты видел в прошлый раз. Представил? А теперь представь, что время от времени он будто просыпается — и на свет появляется Коннор, пропустивший в своей жизни несколько лет. Он знал тебя и своих родителей, но не знает тех, кто его сейчас окружает. Сейчас-то он, конечно, познакомился со всеми. Но для него эти несколько месяцев с момента выхода из библиотеки прошлого — огромная травма. Ведь впервые он очнулся в наш сегодняшний мир сразу из перевернувшейся машины родителей. И вдруг оказалось, что родители погибли — и очень давно. Что вокруг него нет ни одного знакомого лица, хотя к нему все относятся очень доброжелательно… Смена личностей происходит внезапно. Предсказать её невозможно. Поэтому он не ходит в школу. Не выходит за пределы деревни, поскольку не знает нынешнего мира.
— А я… — начал Ивар и осёкся, насторожённо всматриваясь в Трисмегиста, не смеётся ли тот над ним. И упрямо договорил: — А я тут при чём?
— Ты слышал о кроватной пентаграмме братства? Они сами придумали её. Пять кроватей ставятся так, чтобы они образовали звезду. В центре — шестая кровать, куда ложится тот, кому требуется магическая помощь. Во время сна мальчики обмениваются своими сновидениями, причём не всегда контролируемыми. Но это и хорошо. Потому как иной раз среди снов попадаются такие, о которых они и сами могут не знать. Вот тут и нужен ты. Коннор должен получить твои сны. Они помогут ему совместить эти две личности в одной.