«Примерами подобных фантазий, вспыхивавших, как огни, и немедленно приводившихся в исполнение, – говорит тот же автор воспоминаний о Гарине, – можно исписать целые страницы».
Той же неуемной, сказочной фантазией отличались и его деловые проекты и предложения. Гарин мечтал не просто проложить железнодорожную магистраль через Крымский полуостров, а украсить ее поражающей красоты арками и башнями, замками и водопадом – превратить ее в «беспримерный памятник».
Внимательный к окружающим, Николай Георгиевич всегда с особым вниманием и заботой относился к детям, которых он хорошо знал и понимал. У него самого было четырнадцать ребятишек: одиннадцать своих и трое приемных, которых он так же любил, как и собственных.
Ранней поре жизни, детству, посвящена Гариным первая его повесть «Детство Тёмы». Впервые она была издана более полувека назад, в 1892 году, но и сегодня она с первых же строк захватывает, увлекает.
«Маленький восьмилетний Тёма стоял над сломанным цветком и с ужасом вдумывался в безвыходность своего положения.
Всего несколько минут тому назад…»
Кто из читателей, прочитав эти строки, не заинтересуется рассказом, не захочет узнать, почему сломанный цветок наполнил Тёму чувством отчаяния?
Но «Детство Тёмы» увлекает не только тем, что писатель с первых же строк заинтересовывает судьбами героев. Всякий, кто ни откроет эту повесть, непременно найдет в ней страницы, написанные как бы о нем самом, о тех волнениях и радостях, которые сам читатель испытывает или испытывал уже в подобных условиях.
«Детство Тёмы» – повесть автобиографическая. В ней писатель рассказал о собственном детстве, о пережитых им самим и запомнившихся ему на всю жизнь детских своих радостях, проступках, мечтах. История с лошадью, со спасением Жучки и многие другие были на самом деле. Гарин говорил: «В „Детстве Тёмы“ вы прочтете много интересного из моей жизни. Там нет и тени вымысла, я все рассказал без утайки, без рисовки».
В «Детстве Тёмы» Гарин рисует жизнь Тёмы не только в кругу семьи, но и в гимназии. Современные школьники, прочитав главы, рассказывающие о гимназии, живо представят себе старую школу, где никому не было, по существу, дела до интересов и судеб учащихся, где между учениками и гимназическим начальством существовала постоянная вражда, а уроки вызывали у детей чаще всего лишь чувство томительной скуки.
Гарин – автор не одной книги. Им написано немало рассказов, повестей и очерков, а также интересная для взрослых и для юных читателей книга «Корейские сказки». Сказки эти были записаны Гариным в самой Корее, куда он приехал осенью 1898 года с экспедицией Географического общества.
Трудолюбивый и гостеприимный народ Кореи, с которым писатель близко познакомился в ту осень, крепко ему полюбился. Полюбились ему и мудрые, добрые корейские сказки.
«Я слушал эти сказки, – рассказывал позже Гарин, – то после гостеприимного ужина, то во время отдыха на перевалах… Мой переводчик, учитель по специальности, переводил; я быстро, фраза за фразой, записывал, стараясь сохранить простоту речи, никогда не прибавляя ничего своего». Николай Георгиевич и сам был талантливым рассказчиком и сочинителем сказок. Вспоминая дни, проведенные с Гариным на даче вблизи моря, в Кастрополе, писатель Куприн рассказывает:
«По вечерам мы долго большим обществом сидели у него на балконе, не зажигая огня, в темных сумерках, когда кричали цикады, благоухала акация и блестели при луне листья магнолий. И вот тут-то иногда Николай Георгиевич импровизировал свои прелестные детские сказки. Он говорил их тихим голосом, медленно, с оттенком недоумения. И мне никогда не забыть этих очаровательных минут, когда я присутствовал при том, как рождается мысль и как облекается она в нежные, изящные формы».
Сказки Гарина «Книжка чеков», «Курочка Куд», «История одной девочки» и сегодня пользуются любовью читателей. Они говорят о том, как светло на сердце у тех, кто отзывчив к чужой беде, добр, храбр, и как невесело и одиноко тем, кого никто не любит, кто преисполнен самомнения, зависти.
Николай Георгиевич сам никогда не страдал самомнением и не знал чувства зависти. Он завидовал лишь одному: возможности без помех трудиться, завидовал людям, которые будут жить не при современном ему царском строе.