Каждый должен что-то вложить в мир, даже самую малость. Он рассыпается семена, подвязывает уже взошедшие саженцы. А я стою и кажется понимаю, но наверное всё-таки нет. Такое начинают понимать только в старости…
Мы прихватили в огороде удочки и спустились по тропинке к реке.
— А в той стороне лес. Завтра на охоту поедём, по лесу прогуляемся. Ты главно смотри, не отходи далеко и не плутай. А коль уж потерялась надо знать в какую сторону идешь. Лес у нас в северной стороне, значится деревня в сторону юга. Без компаса найти сторону сложно, но самый верный ориентир энто солнце и звёзды. Природа никогда не обманет.
Я молча слушала и кивала. Перебивать не хотелось, тем более если меня плохо слышат лучше не говорить лишний раз.
И мы через перелесок идём к реке рыбачить. Мы рыбачим с небольшого предгорья. А напротив возвышается настоящая скала. Осенние деревья выкрапляют известняковый скат рыжим и охристым, так что дух завораживает от картины. Я присела на уступок и размотала удочку. В рыбалке главное не рыба, а умение созерцать. Но почему-то у дедушки улов всегда больше моего. И даже больше чем у папы. Опыт. Видимо созерцать тоже надо в меру. И рукава постоянно сползают так что поправлять приходится. Ноги замёрзли до ушей, складываем удочки. Идем домой.
А там бабушка делает пельмени.
— Ух, совсем умаялась. Ну-ка, подсоби. — Бабушка садится и утирает лоб. Она все еще пытается печь как раньше, но так часто уже не выходит.
Наш улов мы скормили коту, который радовался нам как благодетелям, а я закатала рукава села помогать бабушке. Пельмени всегда лучше получаются когда лепит много человек. А она говорит что все мои косые. Ну и ладно, сама их съем. А бабушка все смеётся и рассказывает о молодости, о том как познакомилась с дедушкой. Он ходил провожать её до соседней деревни пока она не согласилась выйти за него. Забавно. Я не так много знаю о бабушке. Знаю что она работала учителем, любит хризантемы, что всегда плачет когда говорит что-то чувствительное.
Бабушка варила пельмени, а я вспоминала как мы в детстве развлекались с соседским мальчиком. Как-то он катал меня на велике. Я сидела на багажнике. И поехали мы, разумеется, с самой большой горы, а как иначе. Как мы остались на колёсах не знаю, но на багажнике я отбила себе все что только можно. Я настолько разволновалась, что у меня подкосились ноги, мы сидели на траве и долго смеялись. А потом начался дождь. Мы стояли под ним вытянув в стороны руки и ловили капли лицом, дышали свежим мокрым воздухом. И снова смеялись. Я вспоминаю его сегодня, каким он вырос, и сразу становится тоскливо на душе. Кажется что я никогда не знала этого мальчишку и он был лишь в моём сне.
От разных мыслей спалось плохо. Я решила почитать и взяла с бабушкиного шкафа первую попавшуюся книгу. «Вино из одуванчиков». Полистав немного я остановилась на середине и ткнула в случайную строку, как мы всегда делали, когда гадали по книгам. И шепотом начала читать: «Каждый особенный день жизни необходимо запечатать, чтобы откупорить его в январский день, когда валит снег, а солнце неделями, месяцами напролет не выходит, и, может быть, какое-нибудь чудо, уже забытое, просится, чтобы его освежили в памяти».
Книга была про лето и от этого стало вдвойне грустно. Я захлопнула её, закуталась в одеяло и обняла кота. Он что-то протестующе буркнул, но сразу затих. Из-за осенней слякоти мне постоянно было холодно.
Если жизнь кажется сказкой — то это не жизнь вообще. Это… концепция. То, что ты представляешь в голове перед сном. Идеальный мир. Со своими странностями, присущими только пред сонным размышлениям. Но мир не идеален, он такой каким мы его делаем. Я задремала в обнимку с котом.
Сегодня подморозило. Мы с дедом поехали с самого утра в лес, а рыжий пройдоха за нами увязался. И чего ему дома не сиделось?
Дед заглушил свой старый мотоцикл на котором мы подъехали ближе к лесу. Этот мотоцикл очень забавно заводился, с помощью педальки. Дед видел что мне нравится и всегда давал мне его заводить. А так как мне не хватало сил, чтобы нажать я всегда заводила его с наскока, прыгнув на педаль.
Рыжик выскочил из коляски прямо деду под ноги.
— Ах ты, паразит блохастый, в следущий раз сам твоих рыбов съим и костьми не подавлюсь, — Рыжик спрятался за моей ногой и почти почувствовал себя виноватым, — Смари значит. Ты бушь слушать глухаря и говорить с какой стороны токует. И показывай мне, а я уж стрелять буду. Ты это, тихо ходи, вспугнёшь нето. Листьями не хрусти.