Возможно, будет… Теперь, когда я знаю книги, я не могу забыть, как эта самая человеческая раса выжила в Годы Хаоса по чистой случайности — просто потому, что так вышло.
Еще два крупных центра моего родного края — обнесенные стенами Mora-Сити и Кангар, города к северо-западу от Мога-Вотер, узкого морского залива. Восемнадцатифутовые земляные стены — это достаточно, чтобы остановить прыжок коричневого тигра, и это делает Скоар, с его жалким двенадцатифутовым забором, лишь третьим. Огромные верфи Кангара могут принимать корабли до тридцати тонн водоизмещением — большие корабли, в массе своей из Леваннона и торгующие во всех портах. Mora-Сити — столица, с президентским дворцом. А Кангар — крупнейший город — в нем живет двадцать тысяч, не считая рабов, вместе с которыми наберется и двадцать пять. Закон Мога утверждает, что если считать их за людей, можно закончить тем, что начнешь обращаться с ними, как с людьми, а это приведет великую демократию к революции и краху.
Теперь я думаю, что все государства, кроме Набера, — это великие демократии. Святой город Набер не является государством, а представляет собой всего лишь несколько квадратных миль земли, выходящих на Гудзоново море, а с остальных трех сторон огражденных Катскильскими горами. Это духовная столица мира, иными словами — земное местоположение того небесного изобретения, что называется Святой Мурканской Церковью. Там никто не живет, за исключением высоких должностных лиц Церкви, большинство из которых квартирует в жилых покоях громадного Наберского собора, и еще примерно тысячи человек, призванных удовлетворять мирские потребности святых отцов, от ремешков для сандалий и туалетной бумаги до изысканных вин и заурядных просвир. В Катскиле не производят ни изысканных вин, ни вышколенных постельничих — их приходится импортировать, чаще всего из Пена.
Сам Катскил — королевство. Нуин — конфедерация, с наследуемым президентством, в которой Президент обладает абсолютной властью. Леваннон — тоже королевство, но управляемое Департаментом Торговли. Ломеда и другие Нижние Земли — церковные государства, главный шишкарь которых гордо именуется Принцем-Кардиналом. Род, Вейрмант и Пен — республики, Ко-никут — королевство, Бершер — по большей части смесь всего вместе взятого. Но все они — великие демократические государства, и я надеюсь, что однажды, когда океан станет менее сырым, все это станет более ясным для вас. Да, кстати… Далеко к югу или юго-западу от Пена лежит государство Мисипа, которое является империей, но они не допускают визитеров[1], живут за земляной стеной, которая, по слухам, на сотни миль заходит в тропические джунгли, и уничтожают все прибрежные корабли северян — при помощи пороха, который перекидывают на палубы посредством хитроумных метательных устройств, называемых катапультами. Поскольку производство пороха строжайше запрещено Святой Мурканской Церковью как часть Первородного Греха Человека, эти мисипанцы — отъявленные язычники, так что туда никто не ездит, разве что по случайности, никто не знает, является ли эта империя еще и демократическим государством, и, насколько мне известно, никого это особенно и не волнует. В пятидесяти милях к югу от Кангара лежит Скоар. Там я родился, в доме, который, не будучи самым высококлассным, все же не был и простым дешевым борделем. Мне довелось увидеть его впоследствии, когда я уже достаточно вырос, чтобы стать наблюдательным. Я помню красную дверь, красные занавеси, бронзовые лампы в форме фаллосов, знак «V» над входной дверью, означавший, что заведение лицензировано городским правлением в соответствии со знаменитой церковной Доктриной о Необходимом Зле. О том, что заведение было не из самых высококлассных, свидетельствовал тот факт, что девушки могли сидеть на ступенях, широко расставив ноги или выставив напоказ из вырезов блузок груди, или же и вовсе, завлекая прохожих, высовываться из окон голышом. Высококлассные дома обычно демонстрируют лишь знак «V», красную входную дверь да необычную тишину и спокойствие у этой самой двери — высокопоставленные клиенты предпочитают именно такой стиль. Я сам не слишком-то привередлив: когда дело касается меня, секс может быть и животным, и феноменально возвышенным — коль скоро это секс, и никому не противно, мне нравится по-всякому.