Америка — это подступы к этому миру будущего, когда Разум перешагнет через все «измы» и границы на свете. Мондиалисты добры. Это они еще в 20-е годы кормили через миссии АРА наших голодающих, это они основали Армию спасения, Лигу Наций, ООН и Корпус мира. Они сегодня бесплатно по Би-би-си передают развивающие программы на русском языке о современном бизнесе, чтобы взять нас в светлое царство капитализма. Мондиализм — это Жизнь, крылья птицы из «Фьоренцы» Томаса Манна, а евразийство — это злобный новый Саванарола, целящийся в эту птицу. Эта жизнь знает мощные приливы вдохновения и пафоса и прохладные отливы рационализма, она бьется над вечной загадкой бытия — и хохочет по дороге, и бежит босиком по альпийским лугам. Евразийцы снова хотят выстроить нас в колонны под черными знаменами и поставить на колени перед новыми языческими алтарями, где будут приноситься человеческие жертвы. И что-то они подозрительно спелись, Анпилов, Проханов, Бакланов, Дугин. Мы не хотим больше ни черных мундиров, ни красных знамен. Евразийцы и над Черным морем готовы воскликнуть, как чекистский палач из баллады Галича:
Евразийцы бы все стихии загнали в барак. Теперь я поняла смысл скандинавских мифов. Злой волк Фенрир, привязанный у бездны, который вырвется в час Рагнаради перед концом мира, — это евразийство. Ничего, нам к безнадежным битвам не привыкать! Дон Кихот был мондиалист. Россия евразийцам не достанется. По пятницам здесь не подают. Она, как подсолнечник, поворачивается к солнцу мондиализма. И пусть учтут это Ирак, Куба, Корея и Китай. «Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хозарам…»
Мой любимый мужчина
Хочу сразу оговориться, что не мыслю и никогда не мыслила для себя плотской любви. Настоящая любовь — это мужская дружба и человеческое восхищение, и ведет она не к браку и не к адюльтеру. Любовь призвана ответить на один-единственный вопрос: с кем ты хочешь вместе сражаться и умереть? У меня таких людей сразу двое, и оба они не от мира сего.
Один из них красив, как первый любовник в «Комеди Франсез», благороден, как английский лорд, свободен, как Робин Гуд, храбр, как все четыре мушкетера, вместе взятые, а манеры у него, как у испанского гранда. Он мог бы быть генералом Бонапартом, но не захотел расстреливать свой Тулон: брать телебашню и парламент мятежной Эстонии в январе 1991 года. Он способен выстоять один против всего мира и одинаково хорошо владеет истребителем, автоматом, арабским скакуном, словом и пером. В своей крошечной стране, стиснутой с двух сторон глыбами российской имперской сверхдержавы, не признанный никем, кроме ДС, он никому не покоряется и ни о чем ни у кого не просит. Наоборот, он оказывает покровительство: дает убежище и помощь президенту Грузии, предлагает Ландсбергису вышвырнуть с его территории советские войска, готов разгонять коммунистический съезд нардепов в РФ, на что не хватило мужества у Бориса Ельцина. Он рожден свободным и умрет свободным. Вы догадались, что это Джохар ДУДАЕВ, капитан Немо наших дней, а его Чечня — это Наутилус, орудие мщения жестокой Российской империи, или зеленый Шервудский лес.
Второй благороден, незащищен и чист и сочетает мудрость большого ученого, талант писателя и стойкость страстотерпца с доверчивостью ребенка. Это король Матиуш наших дней. Он всю жизнь боролся с коммунизмом и освобождал от него свою маленькую страну. Он вечный диссидент, прошедший тюрьмы, пытки, каторгу. Получив власть, он отказался уплатить за вход — зарезать маленького царевича, что делает почти каждый президент, и сегодня, после 40 лет борьбы, он не устал бороться. Он остается капитаном и на горящем корабле и скорее пойдет на дно, чем спустит флаг. Это Звиад ГАМСАХУРДИА, хранитель грузинской мудрости и грузинской чести.
Моя шпага принадлежит им, и я всегда составлю им компанию, ибо они готовы умереть, чего в России уже не дождешься.
Доктор Фауст и душа Запада
Легенда о Фаусте — это, по Шпенглеру, ключевая тайна, Святой Грааль западной цивилизации. А так как Россия — все же Запад, хотя бы в силу вечной страсти и вечной тоски по этому своему Несбывшемуся, то, анализируя старинную легенду, мы познаем себя. Cognosce te ipsum — познай триаду Фаустов: Фауста Кристофера Марло (XV в.), Фауста Гёте (XVIII в.) и Фауста Байрона («Манфред», XIX в.). Фауст Кристофера Марло, как водится, хочет познать то, что не позволительно знать доброму христианину. Для того чтобы это познать, нужно вступить в сделку с тайными силами. Для того чтобы охватить этот второй полюс, черный полюс, нужно отдать свою душу. И он не считает это слишком высокой ценой, он отдает душу Дьяволу. Мефистофель Марло — это не веселый хулиган, которого мы видим у Гёте. Мефистофель XV в. — Люцифер, Денница, владеющий тайной истиной и дающий ее немногим. И это Мефистофель отдает Фаусту вторую, черную половину бытия. Но ужасно то, что, как выясняется, черная и белая половины не соединены. Плоды познания Добра и Зла и плоды Жизни не растут на одном древе. Надо выбирать. Трагедия Фауста, по Кристоферу Марло, заключается в том, что свободы нет нигде: ни у Бога, ни у Дьявола. Бог блюдет свое, Дьявол — свое. Добро не хочет знать Зла, Зло не хочет знать Добра. Немыслимого соединения их по формуле Зинаиды Гиппиус хотел Фауст.