— Э-э-э! — подскочил к ней Павел и резко убрал руку от Машки. — Любимая, ты чего?
— Паш, да мы ничего, — мило округлила глаза девушка и наивно захлопала приклеенными ресницами. — Машенька, ты не в обиде, милая?
Машенька только растянула губы в улыбке.
Сашка с досадой выдохнула. Вот зря поторопился Павлик, черт бы его побрал. Он-то знал, а девица не догадывалась о небольшом секретике.
Дело в том, что папаня сестриц все время мечтал о сыне. А родились девочки, да еще такие хрупкие, такие тощие. Когда девчонкам исполнилось восемь лет, отец потащил их в секции. Машку отдал в дзюдо, а Сашку в бокс. И тщательно следил, чтобы девчонки занятия не пропускали. В общем, огребла бы Люська, как нечего делать. И весь бы ее макияж бы поплыл, и парик бы слетел, и увидел бы ее Пашенька во всей красе.
А сейчас… вот, что с ней делать? Остается только одно…
Сашка поднялась. Теперь был ее выход. Оставался один старый, испытанный способ.
— Ассирия, — подошла к девушке Саша. — А давай выпьем за тебя. Ты у нас… Маша, принеси … Ассирия, что ты пьешь?
Машка вытаращила глаза. Вот сейчас скажет эта Люська, что она пьет виски, и где их брать? Так, в общем-то, и вышло. Гостья выгнулась, занесла руку куда-то за голову и выдала:
— Давай Палмер португальский.
— Не вопрос. Машка, наливай, — кивнула сестра, и Машенька на голубом глазу налила гостье половину фужера водки. — За тебя!
Сашка подняла бокал и вручила девушке, и пока та что-то пыталась сказать, бухнула в себя бокал с минералкой.
— Ну?
Девушка не собиралась отставать и опрокинула в себя водку.
— Ого! — удивилась Сашка. — Наш человек. А…
— А где Паша? — вдруг вспомнила Люська.
— Не переживай, Машка с ним котел пошла загружать.
— Машка? С Павлом? — чуть не выпрыгнула из платья новая знакомая.
Сашка кивнула, а потом «пьяненько» хихикнула:
— Машка сейчас вся вымажется, как собака, это ж котел! Нет, ну если ты сама хо-очешь…
— Я не хочу!
— Тогда давай выпьем!
Сашка прекрасно знала, насколько Пашка не любит пьяных баб, а потому старалась вовсю. Кстати, особенно стараться и не пришлось — Люська и сама не прочь была выпить, да и захмелела как-то слишком быстро.
— Сань… — через несколько минут уже говорила она заплетающимся языком. — Ты — ч-человек! Вот ты — ч-человек. А твоя эта… выд-дерга… как ее? Позови мне … мне эту… твою сестру. Мне с ней надо… надо поговорить! И не… не посслушивай. Я ее там буду ждать.
— Погоди, сейчас холодать начнет, давай я тебе кофту дам…
— Н-нет, у меня… кинь мне мой … вон тот черный пиджак… кожаный, между прочим… чья кожа, ты не знаешь? Свинячья, наверное… Позови мне твою свинь… сестру!
Пьяненькая Люська побрела к скамейке, которая лучше всего подходила для разговоров — раньше вокруг скамеечки были розы. Но сейчас их уже не было видно, зато другие кусты укрывали скамейку тенью.
— Люська, уличный туалет в другой стороне, если что, — на всякий случай предупредила Саша.
— З-зачем мне туалет? Мне… Поз-зови… как ее… Позови, я ей…
Сашка быстренько сбегала за Марьей:
— Давай, иди, поговори. Клиент готов. Ей только пару-тройку откровений про Пашку и все, он свободен. Кстати, возьми с собой спиртное, вдруг протрезвеет.
— Ага, а ты к Пашке. Не надо, чтобы он с этой дамой уединялся. Вон он — возле мангала.
Машка побежала в дом за спиртным, а Саша подошла к Павлу:
— На когда свадьбу — то назначил? На какое число?
— Я еще думаю отвертеться, — смешно сморщил нос Лебедев.
— Даже не думай, похоже, у этой девахи серьезные планы на тебя.
— Ты тоже заметила, да? — Пашка усмехнулся и шутя прислонился к Саше.
На нее сразу же пахнуло таким знакомым парфюмом… Вот зачем он это делает?
— Где там Машка? — отстранилась от бывшего Саша.
— Да вон они, беседуют, — кивнул Павел.
Видно было, как две дамы мирно беседовали. Хотя, мирно беседовала только Люська, она просто слушала, а Машка размахивала перед ней руками и рассказывала, какой негодяй этот Павел. И, конечно же, она никак не может допустить, чтобы такой чудесный человек, как Ассирия погубила свою жизнь, бла-бла-бла…
— Саш, думаешь, в этот раз прокатит? — заинтересованно спросил Павел.
— Но с Галей же, прокатило.
— С Галей? А у меня была Галя?… С Владленой! Я уж перепугался, думал, забывать начала. Да не прокатило у вас с Владленой, просто она сама мне надоела. Не моя женщина, — вздохнул он.
— А это — твоя?
— Да тоже… не уверен пока…
— А она уверена, — хмыкнула бывшая.
— Пойдем к ним, уже темнеет, — поднялся Павел. — Как Тишка? Платон?