Он скинул картуз, тряхнул волосами, поклонился в полспины. Сперва пожал руку невесте, а потом и каждой из подруг. Стали подавать девкам руки и товарищи. Все за ручки крепко подержались.
— Не парень, а рисунок, — шепнула крайняя девка подруге, и друг дружке на ухо стали девки передавать: — Рисунок... Как есть рисунок... картинка писаная. Счастье Фекле привалило.
Невеста расцвела маком, притаив дыхание. Санька сел подле нее, и началось пиршество.
— Барышни, — сказал Санька, — разрешите вам представить моего и всех товарищей закадычного друга Игнатия Ивановича Пропадева, первого в губернии гармониста и убежденного трезвенника.
— Польщен! — ответил Пропадев, — поклонился и сел...
— Ой, как обходительны, индо взопрела, — сказала мать невесты от радости.
Парни хватались за бока от смеха.
Невеста блаженствовала, невеста сияла, невеста трепетала от восторга.
Сваха хвалила женихову родню...
Подан был съедобный припас, без которого у родной мамы и то скучно. Припас был такой: лапшенник[148], луку сноп, свежие огурцы, солонина, грузди, ситник, самогон в кувшинах. Особым угощением стол не хвастался по причине нежданного посещения гостей.
Парни принимали самогон, двуперстно крестясь, вздыхая и хваля невесту. Они разместились против девок, и каждый знакомился, с кем хотел.
Устинья Квашенкина вела тем временем затейливые речи с невестиной матерью.
— Господь убей меня на этом самом месте, коли каплю совру, — утопал в гомоне поток ее речи. — Лучший дом в округе, строен под железом, изба пятистенная. Один у родителей сын, разумник, каких свет не видал. Только вот, сами видите, молод, поэтому отцу и нужна работница, годами умудренная, крепкая телом и опытная в домашних делах. Кабы привел господь ему такую невесту выбрать! Души бы он не чаял в ней...
Санька спросил невесту, как в Мокрых Выселках гуляют.
— Я мало гуляю, — ответила та, — мама не пускает.
— Почему же она не пускает, разрешите поинтересоваться?
— Мама говорит: «Не ходи гулять. Ветром надует».
— Умна мамаша, — сказал Санька, — конечно, ветром может надуть. Были случаи.
Он придвинулся к ней ближе, коснулся ногой тугого бедра, и она расцвела стыдливой улыбкой. Загородилась от подруг платочком. Сладкая судорога разлилась по телу.
— Фекла тает, — сказал один из парней товарищу.
Санька услышал это и кивнул в его сторону:
— Выдержка, товарищи. Игнашка, музыкань.
В гаме разговор вести стало легче. Невеста взяла Саньку за руку и зашептала:
— Тятька будет спрашивать, справное ли у тебя хозяйство, так ты говори — слишком справное. А то он не отдаст, он к бедным не отдаст. Слишком разборчив. До какой поры сидеть я в девках буду? Ты мне люб, — прибавила она, гордясь перед подругами.
«Умом явно обойдена, — подумал Санька. — А хозяйство, видно, кулацкое, мать честная! Вот живут. Везде довольство, достаток, запасы. А как тетери, не видно ни газет, ни книг. Обскурантизм[149]».
Рядом Усте говорила невестина мать:
— Хорошо, что у него зажиток. За голодранца мы не отдадим, будь он хоть раскрасавец писаный, хоть семи пядей во лбу. А родителей он чтит ли?
— Смиренник. Пичужку не обидит. Словечка бранного за всю жизнь от него не слыхивали. Такие умники раз в миллион лет родятся: и телен, и делен, и казист, и глядит молодцом.
— Вольности нынешняя молодежь хватила изрядно, свахонька... Соломы да косоломы...
— У них вся семья смирением славится.
— Слышно было нам: Немытая Поляна храм божий разорила. Надумала общую жизнь начать. Кто зачинщик?
— То богохульников дело, а он с детства страх божий в себе носит.
Саньку эти речи неожиданно разозлили. Подогретый напитками, он встал и велел всем утихомириться.
— Гости любящие, — сказал он. — Я разузнал, что у невесты приданое очень справное. Ей можно невеститься.
— Умную речь хорошо и слушать. Был бы рубль, будет и ум, не будет рубля, не будет ума, — молвила в ответ невестина родительница и заулыбалась.
Игнатий шепотком приказал:
— Не шути, дьявол, шутки на вороту повиснут.
— Не робей, — нарочито громко крикнул на это Санька.
Он глянул на Феклу — та рдела все пуще — и раскинул руки по столу. В голову непрошено пришли мысли про участь Марьину и про то, как несравнимо умнее она этой. Его забрала тоска — захотелось поднять стол за угол и опрокинуть. Он только тарелку взял и бросил на пол.
— Жених буянлив, — услышал он, а затем в ответ:
— Не велика беда. Женится — переменится. Буянливы только во хмелю.
149
Обскурантизм — крайне враждебное отношение к просвещению и науке, реакционность, мракобесие.