Кроме этого я хотела подняться вверх, чтобы дышать свежим, а не застоявшимся воздухом с запахом прелости и гнили. На земле мне бесконечно досаждали насекомые. Я никогда раньше не предполагала, что их царство может оказаться таким разнообразным. Я успела к ним привыкнуть, но мне все равно очень хотелось быть от них подальше. Они прыгали, ползали, летали и кусались. В джунглях встречались жуки, похожие на миниатюрные летательные аппараты (сейчас я бы назвала их вертолетами). Их крылья крутились и жужжали, как лопасти, и при посадке они издавали особые звуки. В лесу жили синие жуки, зеленые жуки, жуки, которые были похожи на блестящие драгоценные камни, а также светлячки, которые очень радовали меня по ночам. Там были жуки, у которых на лбу, казалось, росли ножницы, а также несчетное количество ползающих, неприятных, мягких, как желе, похожих на червей личинок. Мне казалось, что не проходит и дня без того, чтобы я не открыла для себя новый вид жука или насекомого.
Еще в джунглях жило невероятное количество ярко окрашенных лягушек, жаб и ящериц. Я мечтала подняться вверх, подальше от этих лесных обитателей, роящихся и ползающих около всего мертвого и умирающего, и от постоянного запаха прелых листьев.
Несколько месяцев я училась забираться на низкорослые деревья. Я несколько раз за день падала. Иногда эти падения были достаточно болезненными, но я не сдавалась.
Я работала над техникой. У меня не было тех преимуществ, которыми обладали обезьяны, а именно – длинных лап, хвостов и необыкновенного чувства равновесия. Гладкие стволы бразильского ореха, у которых близко к земле не было никаких сучьев, оказались самыми сложными для покорения. Подняться вверх мне помогали свисающие лианы. На невысокие деревья я залезала, используя мускулы всего тела. Сперва я обхватывала ствол коленями и локтями, потом, упираясь в него вывернутыми ступнями, подтягивалась при помощи рук.
Через некоторое время мое тело закалилось, стало жилистым и поджарым. На руках и ногах появились мускулы, а кожа на ладонях, ступнях, локтях и коленях стала сухой и жесткой от постоянного контакта с древесной корой. От сухости эти места шелушились. Мне нравилось шелушить свою сухую кожу, и я могла проводить за этим занятием долгие часы.
Как я уже говорила, влезть на гладкое дерево бразильского ореха было совсем непросто. Я подолгу висела на стволе в поисках места, куда можно поставить ногу или ухватиться рукой. На деревья, покрытые лианами, забираться было гораздо проще, но с ними была другая проблема – лианы быстро умирали и в один прекрасный день просто падали на землю, поэтому лазать по таким деревьям было опасно.
Спускаться с гладких стволов было легче, чем на них залезать. Когда кожа на моих ступнях и ладонях задубела и стала жесткой, я просто ослабляла хватку и скользила вниз. Удар о насыщенную перегноем землю был мягким. Часто я сразу же начинала снова карабкаться вверх. Мне больше нравилось находиться в кронах деревьев, чем внизу, на земле.
Я никогда не забуду тот день, когда впервые добралась до кроны высокого дерева.
Вид, который открылся моему взору, был поистине захватывающим. Я была поражена, ведь я никогда раньше не видела ничего подобного. Меня ошеломили порывы прохладного воздуха. Я даже на какое-то время перестала дышать. Я привыкла, что надо мной нависали кроны деревьев, а здесь, наверху, небо было бескрайним. Я зажмурила глаза от яркого солнца, а когда снова открыла их, то вокруг меня были только верхушки деревьев и небо. Мне казалось, я видела все, что находилось на расстоянии в десятки километров.
Как высоко я забралась? На тридцать метров? Или, может быть, на шестьдесят? При взгляде вниз у меня кружилась голова, особенно когда ветер начинал раскачивать деревья. Я очутилась в другом, незнакомом мире, в котором было два цвета: ярко-синий цвет неба и зеленый, как брокколи, цвет листвы на верхушках деревьев.
Стая обезьян занималась своими делами, и никто не проявил интереса к тому, что я смогла вскарабкаться наверх. Я же, понятное дело, была на седьмом небе от счастья. Я оказалась там, где обезьянам нравилось бывать больше всего, и теперь понимала почему. Я словно купалась в море зеленых листьев, которые расстилались передо мной насколько видит глаз. Кроны деревьев иногда росли уступами, словно мягкие изумрудные ступеньки лестницы.