— А что же, разве нет?
— Вы только исполнитель ее воли в борьбе с бандитами.
— Пойдете или нет?
— Да вы с ума сошли! Уйдите сейчас же прочь, гадкий пьяница!— крикнула Ксения.
— Я? Это я пьяница?— Кулаков вскочил, подняв руки, но Виктор Антонович, который незаметно вернулся, посадил его, с силой нажав на его плечи.
— Товарищ Кулаков,— сказал учитель,— пойдемте-ка, я вас провожу.
Кулаков хотел вывернуться, но учитель крепко держал его, а Ксения, готовая сию минуту сорваться с места, смотрела на Кулакова такими злыми глазами, что ему стало не по себе. Он еще раз; рванулся и встал и некоторое время смотрел то на Ксению, то на учителя.
— Ну что ж, коли так — целуйтесь,— произнес он сквозь зубы, и вышел.
— Почему вы сначала убежали?— спросила Ксения Виктора Антоновича.— Испугались ссоры с крупным человеком из-за какой-то Ксении Александровны?
— Нет...— Он прямо взглянул в ее глаза.
— Конечно, и у меня нехорошо получилось — будто я спряталась за вашу спину... Но он сам подсказал мне... Говорят, у мужчин такая психика — если женщина свободна, ей можно делать гнусные предложения, если с ней кавалер —пыл остывает...
— Я думал, что вы заплачете...
— Сдержалась... Знаете почему? Ведь Кулаков не думал, что оскорбляет меня. Откройте форточку, мне почему-то душно.
Они долго молчали.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Против всякого ожидания, противосаранчовый отряд начал формироваться. С восходом солнца в аймаке появились двенадцать человек под предводительством комсомольца Ребджюра Бадмаева. Прослышав о наборе рабочих, он отправился в Салькын-Халун с тремя товарищами, а остальных завербовал по пути. Обрадованный Мутал сейчас же использовал организаторские способности Ребджюра — послал его верхом в хотоны. И вот около трех часов пополудни в аймаке началась погрузка имущества отряда.
Виктор Антонович числился в отпуске и собирался к тете в Астрахань, где намеревался закончить подготовку к экзаменам,
но, узнав от Ксении, что все учителя улуса мобилизованы на борьбу с саранчой, он обиделся:
— А почему вы обошли меня?
— Да не обошла, а просто нет в этом необходимости. К тому же вы и без того достаточно помогли мне и, что не менее важно, вам нужно готовиться к экзаменам.
— Нет, как хотите, а работу мне давайте. Какими глазами я буду смотреть на своих товарищей, если окажусь в стороне от борьбы с саранчой?— настаивал он.
—- Оказывается, вот какой у вас характерец!— засмеялась Ксения.— Ну что ж, если вы так рветесь...
Она предложила помочь ему добраться до места работ отряда, собрать и установить аппараты, а потом поехать в Харгункины и помочь там Капитолине, которая опоздала с началом работ.
— Достаточно с вас?
— Вполне,— улыбнулся Виктор Антонович.
Важные, медлительные быки тащили скрипучие телеги, нагруженные ящиками и бочками. Ребджюр, назначенный старшим рабочим, ехал на тачанке, где лежали вещи Ксении и палатка, а Ксения и Виктор Антонович поехали верхом; легкой рысцой они опередили отряд и углубились в степь, чтобы подыскать удобное место для становища.
Солнце уже приближалось к горизонту, когда они перебрались через крутой овраг и подъехали к колодцам. Убедившись, что в них есть вода, всадники направились к кургану, подле которого виднелось большое черное пятно; едва они вступили на него, миллионы черных саранчуков запрыгали во все стороны, создавая характерный шум, напоминающий бурление котла.
По ту сторону кургана тоже была саранча, но там суетилось множество ярко-розовых птичек. Это были скворцы. Не обращая внимания на всадников, они с резкими криками истребляли саранчу.
— Интересно, о чем они говорят?—сказал Виктор Антонович.
— Они рассказывают легенду о саранче,— ответила Ксения с самым серьезным видом.
— Легенду о саранче? Я слышу только — шрр, щерр и цви-ширр... Может быть, вы переведете эту легенду со скворчиного языка на человеческий?
— Охотно.
Ксения помолчала, вскинула голову и начала:
К кочевью страстию дыша,
Когда-то, много лет назад,
Пришел к верховьям Иртыша
Союз племен Дербен-Ойрат.21
Дербен-Ойрат — союз свободный,
Ежу колючему подобный,
Он сеял только смерть и страх
В степях сибирских и горах.
Его боялись караваны
И блудный сын степей кайсак,
И самому Кучуму-хану
Дербен-Ойрат был лютый враг!