Арронакс был одним из тех счастливчиков, кому довелось побывать на борту "Наутилуса". И это событие полностью изменило его жизнь. С тех самых пор он посвятил свою жизнь исследованиям морских глубин и, прежде всего поискам легендарной Атлантиды. Траутман рассказал, что профессор к настоящему моменту точно знал, где именно следует вести поиски, более того, он теперь обладал и средством, которое поможет ему достичь цели. Сконструированный по его чертежам батискаф позволял опускаться на глубину в сотни метров, превосходя любой другой механизм на свете. Соперничать с батискафом мог только "Наутилус".
- Да, это точно он, - сказал Траутман и опустил бинокль. - Никаких сомнений. Это "Леопольд".
Майк мгновенно собрался. Он с облегчением понял, что бесконечно тянувшееся время поисков закончилось. По спине пробежал холодок тревоги: что же им еще предстоит?
- Рядом корабль поменьше, - добавил Траутман. - Полагаю, что это судно Арронакса.
- Значит, все это правда, - мрачно подвел итог индус.
Траутман выжидающе молчал.
- Не понимаю,- вдруг сказал за их спинами Бен. Майк обернулся и увидел, что все до единого поднялись на палубу. - Вы же сами утверждали, что море в этом месте около шести тысяч метров глубиной.
- Да, примерно, - подтвердил Траутман.
- Ну вот,- обрадовался Бен, - на эту глубину никакому батискафу не спуститься.
- Все так, но они что-то усиленно сооружают рядом с кораблем, - сказал Траутман.
- А для чего у нас, собственно, торпеды на борту? - пробурчал Бен. - Если мы обстреляем ими "Леопольд", то от этой лодчонки только щепки останутся. И Винтерфельду поможем поскорее очутиться на дне моря - он так туда стремится! Обойдется и без батискафа!
Он ухмыльнулся, но оказался в одиночестве: никто почему-то не видел в ситуации ничего комичного. Майк бросил на него свирепый, взгляд. Бен всегда относился к немцам крайне подозрительно, но когда узнал о начале войны, то просто их возненавидел. Даже в виде шутки замечание Бена не казалось смешным, но Майк-то знал Бена как облупленного, чтобы понять абсолютную серьезность его слов.
- Ну да, а вместе с Винтерфельдом отправятся на тот свет и все остальные, да? - возмущенно выпалил Майк. - Даже если бы на борту "Леопольда" не было профессора Арронакса и его экспедиции, то и тогда бы это было преступлением.
- Ах, вот как? Ну и что же ты сам собираешься предпринять? Может быть, дружелюбно попросишь Винтерфельда отдать нам профессора вместе с батискафом? с издевкой произнес Бен. - Я уверен, он тут же откликнется на твою просьбу.
- Прекратите, - резко приказал Траутман. - Перестаньте вести себя как несмышленые дети. - Он повернулся к Сингху: - Вероятно, лучше всего этот день выждать здесь. Как только стемнеет, мы постараемся незаметно приблизиться к "Леопольду" и прокрасться на борт. Если повезет, то мы сможем освободить Арронакса и членов его экспедиции до того, как Винтерфельд успеет заметить, что мы рядом. Крис, выключи, пожалуйста, автоматическое управление. Мы останемся здесь до наступления сумерек.
Крис бросился со всех ног выполнять поручение, а Майк спросил:
- А как же батискаф? Я имею в виду, что даже если нам удастся освободить профессора, то у Винтерфельда все равно останется батискаф.
- А какой от него прок Винтерфельду без Арронакса? - спросил Траутман. Он помолчал немного и добавил, покосившись на Бена: - В крайнем случае, мы можем повредить его. Конечно, это убьет профессора, но в качестве последнего выхода...
Приглушенный звук выстрела донесся до них через водное пространство как отдаленный раскат грома, едва слышный только-только на грани восприятия. И все же Траутман ошеломленно замолчал, обернулся и удивленными, широко раскрытыми глазами уставился на запад.
- Но это же... - пробормотал Траутман.
Он тут же сосредоточенно вслушался, а через секунду и Майку удалось расслышать нечто знакомое: очень тихий, тонкий свист, который стремительно приближался и становился громче. Ему уже приходилось слышать подобные звуки.
- Но как же так? - ахнул Траутман. - Германцы не могут видеть нас.
Возможно или нет, только все они очень хорошо знали, что означает стремительно приближавшийся свист. Не успели они прийти в себя, как снаряд с невероятным грохотом шлепнулся о поверхность воды. Водяной столб высотой с башню взметнулся вверх. Хотя недолет составлял около сотни метров, "Наутилус" закачался на волнах, резко ударивших в борт подлодки.
- Немцы стреляют в нас! - взорвался Бен. - Как это может быть? Они же не могут знать, что мы здесь!
Артиллеристы с военного судна ответили повторным отдаленным раскатом грома, а мальчики снова услышали знакомый звук приближающегося снаряда.
- Все в лодку! Мы погружаемся! - крикнул Траутман.
Все побежали к башенке. Каждая секунда, проведенная вдали от центра управления подводной лодкой, могла решить их судьбу. Несомненно, Крис уже выполнил приказ Траутмана и отключил автоматическое управление, а это означало, что вот-вот корабль остановится и превратится в великолепную мишень!
Наступая друг другу на пятки, они поспешно спустились по узенькой лесенке в башню, а затем в капитанскую рубку. Подводная лодка содрогнулась всем корпусом от второго взрыва, и, хотя Майк не наблюдал воочию кипение и грохот взлетевшей массы воды, чувствовалось, что взрыв произошел на этот раз гораздо ближе.
По всей видимости канониры "Леопольда" пристреливались, чтобы нанести удар поточнее. Несколько минут, и снаряд попадет в "Наутилус".
Майк ворвался вслед за Траутманом и Сингхом в капитанскую рубку. Крис, склонившийся над пультом управления, взглянул на них полными ужаса глазами. Оба взрыва были отчетливо слышны и здесь, но ведь Крис не знал, что означал этот грохот и тряска. Майк взглянул в огромный иллюминатор, занимавший почти всю стенку над пультом. Вода, бывшая здесь обычно кристально чистой и прозрачной, обеспечивая видимость на сотни метров, кипела и бурлила.
- В чем дело? - испуганно закричал Крис. - Я же всего-навсего выключил автоматическое управление. Правда-правда, я ничего больше не трогал.
Бедняга Крис подумал, что и шум и все эти толчки и кипение произошли по его вине. Но объяснять было некогда, все в одно мгновение оказались на своих местах за пультом. Траутман просто рухнул в капитанское кресло. Его руки действовали как будто сами по себе и принялись сразу за несколько дел одновременно.