Брови шерифа Лаймана опустились с мрачной уверенностью.
— Эти события свидетельствуют о том, что наркотики по-прежнему являются проблемой в Саутбруке и близлежащих городах. Пока это так, мы будем продолжать привлекать к ответственности всех, кто связан с торговлей наркотиками.
Похоже, ей не понравился его ответ.
— Есть предположение, что убийства Патрика Купера и Кевина Рида сигнализировали о том, что в Саутбруке появилась новая банда торговцев наркотиками. Если это правда, то теперь, когда вы задержали эти наркотики, будет ли у вас достаточно улик, чтобы найти убийц?
Шея шерифа Лаймана покраснела от нетерпения, что, вероятно, означало «нет».
— Я не могу комментировать открытое расследование, но я могу сказать, что мы делаем всё возможное, чтобы Саутбрук был в безопасности.
Я переключил канал. У полиции, очевидно, не было ничего об убийствах. Прошло девять месяцев, а свидетелей или подозреваемых по-прежнему не было. Купер и Рид были найдены сотрудниками полиции, оба были убиты несколькими выстрелами в спину. Это всё, что кто-либо знал.
Просмотрев ещё несколько каналов, я выключил телевизор, достал пиццу из духовки и приступил к домашнему заданию по математике. Когда я заканчивал, зазвонил телефон. На идентификаторе вызывающего абонента был указан неизвестный номер.
Я всё равно взял трубку.
— Алло?
— Слушай, — сказал мужской голос, низкий и сердитый. — Меня тошнит от этой беготни. Ты платишь или имеешь дело с последствиями. И я обещаю, тебе они не понравятся.
Э-э, точно.
— Кто это?
Тишина заполнила линию. Затем мужчина выругался и повесил трубку.
Я уставился на телефон, пытаясь понять смысл звонка. Это было похоже на глупую шутку, которую мог бы сыграть один из моих товарищей по команде, но я не узнал голос. Была ли это ошибка набора номера, или это сообщение предназначалось моему отцу? У него были какие-то денежные проблемы? Я оглядел дом, большую кухню с гранитными столешницами и травертиновыми полами. Мы переехали сюда три месяца назад и всё ещё распаковывали вещи, пытаясь заполнить всё лишнее пространство. Неужели отец вляпался по уши, когда покупал это место?
Я отбросил эту идею. Банк идентифицировал бы себя и был бы намного более профессиональным.
Может быть, кто-нибудь из моих друзей перезвонит через минуту, смеясь. Никто этого не сделал.
Я позвонил папе на мобильный. Звонок перешел сразу на голосовую почту. Я повесил трубку, не оставив сообщения, и закончил домашнее задание по математике. К тому времени, как папа вернулся домой, я почти закончил эссе по английскому.
Папа был высоким — на дюйм выше меня, он любил напоминать мне — и в довольно хорошей форме. У нас был свой собственный тренажерный зал внизу, и он часто им пользовался. Хотя я мог жать лёжа на сто фунтов больше, чем он, — мне нравилось напоминать ему об этом.
Он всё ещё был одет в рубашку и галстук после работы. Он заботился о своей одежде, гордясь своим дорогим вкусом, как будто это было хорошо. Моя мама сказала, что он отказался признавать свой возраст. Ей было что сказать об отце с тех пор, как они развелись три года назад. Но я полагал, что он просто извлекает максимум пользы из одиночества.
Он прошел на кухню, бросив взгляд на мои школьные учебники по пути к холодильнику.
— Ты закончил с домашним заданием?
Это всегда было первое, что он спрашивал, когда видел меня. Очевидно, он думал, что если он не напомнит мне об этом, я брошу школу и стану мимом.
— Почти. Где ты был?
— С Кирой.
Она была агентом по недвижимости, ставшей его девушкой, и, вероятно, одной из причин, по которой папа купил этот дом. Она, предположительно, провернула хорошую сделку. Я оглянулся, чтобы посмотреть, не несет ли он сумку из ресторана. Обычно я воровал его остатки.
Вместо того чтобы положить что-нибудь в холодильник, он достал курицу. Чёрт возьми.
— Ты был на свидании и не поужинал?
Он поколебался, затем сказал:
— Мы ели у неё дома. Она не лучший повар, так что я всё ещё голоден.
— Отлично, — сказал я. — Если ты женишься на ней, мне придётся держать контрабандные закуски в своей комнате, чтобы не умереть с голоду.
— Я ни на ком не женюсь в ближайшее время, — он сунул пару кусочков курицы в микроволновку, включил её и, ожидая, взглянул на мои книги. — «Алая Буква». Это была книга, которую Хоторн написал из чувства вины.
Папа помнил поразительное количество бесполезной информации, которую он узнал в школе, и часто испытывал потребность поделиться ею со мной. — Один из предков Хоторна был судьёй на салемских процессах над ведьмами, и он стыдился своих пуританских связей. Хоторн даже добавил лишнюю букву к своему имени, чтобы люди не ассоциировали его с этим судьёй.