Первым и самым главным из приготовлений была банка с крышкой под кроватью. Некоторое время назад Сентябрь начала копить деньги. Она была дочь своей матери, очень бережливая девочка, копившая даже то, что, возможно, в будущем и не пригодится. А теперь у нее была ясная цель – Сентябрь изрядно надоело оказываться в Волшебной Стране в нужде и без средств. Нисколько не лучше, чем в ее собственном мире! Даже хуже, на самом деле, ведь она понятия не имела, что вообще деньги там значат. Однако на этот раз у нее ничего не найдется на обмен: ни Первых Поцелуев, ни рубинов из волшебного скипетра, который в Небраске вполне мог бы сойти за неподъемное бревно. Богатой ей не стать ни здесь ни там, но можно по крайней мере попытаться убедить волшебный народ, что медяки порой не хуже поцелуев.
Так Сентябрь начала предлагать свою помощь всем соседям. Большие поручения ей давали или маленькие – она никогда не жаловалась: кормила овец и цыплят, выпалывала сорняки. Развешивала белье, которое трепетало над травой, как белые паруса. Писала письма для мистера Киллори, который не умел читать и не собирался учиться. Ухаживала за вечно грязными и строптивыми рабочими лошадями Пауэллов, кормила их, мыла, расчесывала. Те в ответ только недовольно фыркали. Миссис Пауэлл дала ей полдоллара одной серебряной монетой, когда большая чалая кобыла оказалась жеребой, хотя уже никто и не надеялся. Сентябрь взяла на себя все поручения мистера Альберта, которые прежде выполняла ее мама, и разъезжала по всему округу, закупая и развозя то одно, то другое. Десяти-, пяти– и просто центовые монеты отправлялись в банку, мерцая в ее глубине, будто джем.
Быть предусмотрительным – значит быть наготове в любой момент, когда Волшебная Страна вздумает послать за тобой. Вот как Сентябрь представляла себе этот момент в самых тайных мечтах: целый мир приближается в прекрасной колеснице из воздуха, света и океана, целый мир приходит, чтобы забрать ее с собой. Тщательно все обдумывая и перебирая свои волшебные навыки один за другим, как бабочек в коллекции, Сентябрь поняла, что юбки и платья – не самая практичная одежда для путешествий. У нее была только одна пара брюк, и они стали ее любимым нарядом, потому что совсем скоро ей предстоит спотыкаться о каменные стенки и гоняться за голубыми кенгуру. В брюках легко двигаться, делать дела и дерзать.
Сентябрь каждый день измеряла отцу температуру, но, когда он предложил платить ей по десять центов за то, что она такая прилежная сиделка, Сентябрь не могла и не хотела принять эту плату. Она расспрашивала его о боли так, будто это была зачастившая в гости родственница, и записывала все ответы в книжечку, которую ей дали доктора. Отец ездил в Омаху каждые три месяца. Как же медленно врачи приводили в порядок его ногу! Ничего нельзя было поделать с осколком пули, застрявшим в бедре. Сентябрь всякий раз смотрела из окна, как он отправляется в госпиталь, усаживаясь в длинный блестящий «Паккард», который присылала за ним Ассоциация ветеранов войны. Иногда ей казалось, что на папе лежит то же заклятие, что и на ней, и он обречен снова и снова оставлять свой дом, чтобы возвращаться в какой-нибудь странный город.
Помогая то на одной ферме, то на другой, она часто вспоминала сивиллу, охранявшую вход в Волшебное Подземелье, где обосновалась ее, Сентябрь, собственная тень. Сивилла любила свою работу и с детства знала, что работа эта – такая же ее часть, как и сердце. «А для какой работы родилась я? – думала Сентябрь далеко не в первый раз. – Что я могу сделать полезного? Какое дело подошло бы мне так же естественно, как служба часового подходит сивилле?» Ответа она не знала. Ясно было только, что сажать овощи и водить машину – это не то. Блеющие овцы и одноглазый петух мистера Киллори, наверное, думали, что она недостаточно хорошо за ними ухаживает, чтобы посвятить этому всю жизнь. Она читала это в их черных глазах. Жеребая чалая кобыла не удостоила ее своим мнением ни в какой форме. Сентябрь считала, что у нее неплохо получается читать и думать, чему по большей части и учил папа до войны своих учеников. Ну и, похоже, она неплохо научилась свергать монархов. Но из этого, кажется, не сделаешь профессию. Сентябрь знала, что многие девочки прилежно готовятся к тому, чтобы стать хорошими женами и хорошими матерями своим будущим детям. Ее мама тоже стала хорошей женой и матерью, но еще она при помощи гаечного ключа и своей светлой головы заставляла самолеты летать. Сентябрь тоже хотелось применить свою светлую голову для чего-нибудь чудесного. Дожидаться, когда выяснится, в чем именно состоит ее призвание, было не легче, чем перестать искать приметы Волшебной Страны у каждой каменной стенки и каждого фонарного столба.