И вот они встретились в булочной. Он держал дурацкий пакет с молоком, в другой руке булку, и никак не мог нащупать в кармане мелочь, даже кассирша на него заворчала, что он копается. А на Катю он даже не смотрел, лицо стало деревянным, ноги-руки — тоже деревянными, и уж не только остроумного слова, а даже просто слова сказать он не мог.
Они вышли из булочной почти одновременно. Катя сразу пошла к своему дому, Антон же — к метро.
…В электричке Антону стало страшно.
Это прежде все казалось так просто: была бы собака, а остальное сделается само собой.
Даже осень и та казалась далекой.
А оказывается, вот она — осень. За окнами поезда по-осеннему гнулись от ветра желтеющие клены, на низком осеннем солнце горели рябины, по шоссе ехали машины с грибниками — у каждого огромная корзина.
Осень пришла, но Антон не знал, где поселить Буля. Кто ж согласится собаку держать у себя просто так, не считая своей. Потом он вспомнил про Катю. И ему стало стыдно еще больше, чем в булочной, оттого, что он так одеревенел и выглядел перед Катей дурацки.
Наконец, электричка остановилась у платформы.
Катя
Ну, конечно, Катя узнала этого странного мальчишку в булочной. Он смотрел на нее испуганно, не отводя глаз, а потом выбежал на улицу.
Она и прежде его замечала, всегда чувствовала его взгляд, когда он шел следом по Владимирскому проспекту. И ей становилось неловко от этого взгляда, казалось, все прохожие понимают и перемигиваются — вон идет следом за девочкой мальчишка и смотрит на нее в упор.
Лишь однажды она сама смотрела на него и даже закричала громко, на всю улицу: это когда он забрался с фотоаппаратом на троллейбус, а троллейбус неожиданно поехал. Хорошо, что водитель услышал крики, и троллейбус быстро остановился.
В обычные дни Катя редко вспоминала этого мальчишку, но иногда ей хотелось, чтобы он снова встретился на улице.
А впервые она его заметила год назад в начале мая, когда готовилась к экзамену по музыке. Была жара, окна раскрыли, она все воскресенье сидела у пианино и повторяла сонатины, а когда в перерывах отходила к окну, видела на противоположной стороне проспекта одну и ту же фигуру. Сначала Катя подумала, что он просто ждет там кого-нибудь, а потом поняла, что он смотрит на ее окна. Весь день он там простоял или отходил куда-нибудь — Катя не знает.
С тех пор Катя и стала узнавать его. А однажды этого мальчишку окликнул на улице другой, он назвал его Антоном.
Корова
Антон подходил к даче и уже издалека смотрел сквозь забор на крыльцо — хотел увидеть Буля. Но Буля на крыльце не было…
«Украли!» — подумал он с ужасом.
А может быть, бывшая хозяйка вернулась проведать дачу, увидела, что Буль один и увезла его…
Антон все-таки полез через забор и едва скрипнул рейками, как рыжий сеттер сразу выскочил из-под крыльца и бросился навстречу.
Антон смеялся от радости и подставлял Булю щеки, а Буль счастливо их лизал.
Вчерашняя еда была съедена, и вода выпита тоже.
Антон налил в миску молока, накрошил булку, и сеттер принялся тут же есть, расплескивая молоко по крыльцу. Но потом, когда у миски были вылизаны все края, аккуратный пес и с деревянных половиц тоже слизал белые молочные капли.
А потом они пошли гулять. Буля можно было бы и без поводка вести — Антон это сразу почувствовал. Но по улице иногда проезжали машины, и поэтому до леса Антон вел Буля на поводку. А в конце улицы, у первых деревьев — отпустил.
И там Буль весело бегал вокруг Антона. Антон бросал ему палку, командовал «апорт!», и Буль сразу подносил, обегал кругом и усаживался с палкой у левой ноги.
Скоро Буль улегся на мху, Антон сидел рядом на пне. Буль громко запыхтел, и Антон понял, что пес так отдыхает и охлаждает себя, потом они снова вместе играли. И счастливее минут у Антона, наверное, не было никогда в жизни.
И тут неожиданно из-за кустов появилась бодливая корова. Она тащила за собой обрывок веревки и шла в наступление на Буля рогами вперед. Антон даже не подумал — подумать он не успел — почувствовал, что еще полминуты, и озверевшая корова прижмет Буля рогами.
И тут он увидел на земле длинную ветку с высохшими листьями. Он схватил эту ветку, подскочил к корове и хлестнул ее изо всех сил по спине.
Корова остановилась, и мгновенно вид у нее стал смирный и добрый. Она даже виновато оглянулась на Антона, и Антон закричал ей как настоящий деревенский пастух:
— Пошла отсюда! А ну пошла!
И корова шагнула в сторону, а потом даже отбежала на несколько шагов.