Психиатр поднял руку – и тетка в зеркале подняла руку. Психиатр поднял вторую руку – и тетка в зеркале подняла вторую руку.
– Действительно, я, – хмыкнул психиатр. – Любопытно… Ирина! – громко позвал он.
Дверь отворилась, и в кабинет заглянула медсестра.
– Звали, Пал Палыч? – спросила она.
– Да, да, подойди, пожалуйста, сюда.
Ирина подошла. И раскрыла рот от удивления. Потому что в зеркале вместо нее отразилась… корова.
– Му-у-у… – протяжно замычала корова.
– А ну пошла в коровник, – прикрикнула на нее тетка в ватнике и погнала корову в глубь зеркала.
За ними вприпрыжку побежал первый мамин муж Толик.
А психиатр торжественно объявил:
– Все, что мы сейчас с вами наблюдали, называется – необъяснимое явление.
Игорек, услышав эти слова, горько-горько заплакал. И было отчего плакать. У всех какие-никакие, а отражения: у мамы – первый муж Толик; у психиатра – тетка в ватнике; у медсестры Ирины – корова. А у Игорька – ничего, ни-че-го.
Обидно, конечно.
И тут вдруг в зеркале появился зайчик. Беленький такой. С длинными ушками.
– Смотри, Игореша, – сказала мама, – ты – зайка.
Игорек перестал плакать и засмеялся. За ним засмеялась мама; за мамой засмеялась медсестра Ирина; за медсестрой Ириной раскатисто захохотал психиатр.
А зайчик смотрит на них из зеркала и понять не может, чему это они все так радуются…
Легенда о принцессе с белыми крыльями
Жил военный летчик по фамилии Потапов. А жены у него не было. Поэтому есть он ходил в офицерскую столовую. А там все время давали кислые щи.
Придет Потапов в понедельник, а ему кислые щи дают. Придет во вторник – опять дают кислые щи.
И в среду…
И в четверг…
И так до следующего понедельника.
А в следующий понедельник снова дают кислые щи.
Так и жил летчик Потапов от понедельника до понедельника. И тут командир полка решил с парашютом прыгнуть. Потапов, конечно, с ним.
Сели они в самолет, поднялись в небо, открыли дверцу и выпрыгнули.
Летят в синем небе, болтают о том о сем. Настроение – отличное!
И вдруг смотрит Потапов: а парашюта-то за спиной у него нет. Забыл в самолете.
«Ну, – думает Потапов, – дела-а».
И командир полка заметил, что у Потапова парашюта нет.
– Потапов, – говорит он, – ты что, без парашюта выпрыгнул?
– Так точно, товарищ полковник! – докладывает летчик Потапов. – Без парашюта! Забыл в самолете!
– А поесть ты не забываешь? – спрашивает командир полка.
– Никак нет, товарищ полковник! – снова докладывает летчик Потапов. – Поесть не забываю! Регулярно посещаю столовку и ем там кислые щи!
– И поспать, наверное, тоже не забываешь? – говорит командир полка.
– И поспать не забываю, – подтверждает Потапов.
– А парашют, стало быть, забыл?
– Так точно! – козыряет летчик Потапов.
– Да-а-а, – тянет командир полка, – не хотел бы я сейчас, Потапов, оказаться на твоем месте. Хорошо, если ты, к примеру, в речку упадешь или там в озеро. А если на бетонное шоссе шмякнешься? От тебя же одно мокрое место останется.
– Буду надеяться на лучшее! – бодро отвечает летчик Потапов.
– Ну, надейся, – хмыкнул командир полка и дернул за кольцо.
Над его головой тотчас же раскрылся парашют, и командир стал опускаться медленно и плавно.
А Потапов продолжал камнем лететь к земле.
А земля внизу та-а-кая красивая, прямо глаз не оторвать. Леса стоя́т. Реки текут. Озера поблескивают.
Летит летчик Потапов.
Мечтает.
Вот бы, действительно, в озеро упасть; поплавать там, понырять… А еще лучше куда-нибудь на поле приземлиться, в душистый стог сена. А мимо настоящая принцесса будет проходить, красивая-прекрасивая. А он как из сена выскочит:
– Здрасьте, Ваше Высочество! Разрешите представиться, летчик Потапов. Между прочим, еще не женат.
Мечтает Потапов, а земля все ближе… ближе… ближе… И что-то ни озера не видать, ни душистого стога сена, ни тем более прекрасной принцессы.
А проходит внизу – бетонное шоссе.
И машины здоровенные по этому шоссе: туда-сюда, туда-сюда…
«Ну, – думает летчик Потапов, – сейчас гробанусь так гробанусь».
И тут вдруг рядом с ним неизвестно откуда девушка с белыми крылышками появилась. Подхватила она Потапова у самой земли и понесла вверх.
Одно небо пролетели… второе… третье… да все небеса разноцветные… да все переливаются…
«Ух ты, – изумляется Потапов. – Чудеса-а…»
Прилетели они на седьмое небо. Стоит там бревенчатый домик. Рядом с домиком – фруктовый садик. А внутри домика – печка топится.
Напекла девушка с белыми крылышками в этой печке румяных оладушков; молочка холодненького в глиняную кружку налила; бочоночек с золотистым медиком на стол выставила.