Если бы мы не кричали так громко, то, наверно, услышали бы, что к нам приблизился разъяренный человек. Теперь нам придется в течение семи лет смывать свой позор, потому что этот кровожадный негодяй дал пощечину вице-королю, и фетишу, и мне тоже. Собралось много народу, кровожадный негодяй кричал, что мы хотели обидеть его бедную, ни в чем неповинную маленькую девочку. «Как не стыдно этим грубиянам!» — кричали люди. А фрау Мейзер, ядовитая каракатица, которая тоже стояла в толпе, визжала громче всех: «Эту девчонку я знаю!»
Когда мы побежали, девочка в белом платье бросилась за нами. Она больше не ревела, а, наоборот, хотела с нами играть. Но мы не играем с такими маленькими детьми, мы их только спасаем.
Вечером ядовитая каракатица все рассказала нашим родителям. А перед этим она выследила, где находится наша пещера, и потом выдала нас нашему самому страшному врагу — подлому сторожу парка. Мы зовем его ползучей лесной гадиной, потому что он правда очень противный. В парке есть и хороший сторож, его мы зовем повелителем джунглей. Мы его защищаем и однажды перекопали ему сад, а он дал нам за это молока и развел костер, чтобы мы напекли картошки.
И вот мы, трое главных, снова у себя в пещере и совещаемся; у вице-короля щека распухла, словно его ужалила пчела. На даче моя мама, тетя Милли и другие женщины всегда громко визжали от страха и смешно размахивали руками, когда после обеда над пирогом со сливовым вареньем кружились большие полосатые, страшные осы. Пчел все считали еще опаснее, а шмели, похожие на прелестные жужжащие бархатные подушечки, считались даже в тысячу раз опаснее. В парке я как-то тайком подошла к дереву, сняла с листика пчелу и держала ее в руке до тех пор, пока она меня не ужалила. Для меня это было не так уж страшно, для пчелы было куда хуже: она ведь истратила все свое жало, а другого у нее никогда больше не будет. У меня только немного распухла рука, больше ничего. А я-то думала, что от укуса пчелы бог весть что случится.
Итак, мы сидели в пещере, как вдруг примчались идолы и фетиш. Они дрожали от волнения. Вице-король приказал: «Поклонитесь камням нашей крепости». Они поклонились и прокричали, как греческий хор, а это им приходится каждый раз очень долго разучивать: «Ползучая лесная гадина приближается, о господин!» Но лесная гадина вовсе не приближалась. При слове «господин» она была уже здесь — прямо перед нашей пещерой. Идолы и фетиш сразу же скрылись, не дожидаясь приказания, а мы, трое главных, были пойманы в пещере, и Отхен Вебер, который был третьим по старшинству и сидел наполовину снаружи, первым заработал пощечину. И все из-за того, что нам не разрешается рыть в городском парке пещеры, и еще из-за истории с елью. Но это ужасно подлое подозрение, одна только Лаппес Марьей знает всю правду.
Лаппес Марьей собирает тряпье, она уже совсем старая и бедная, глаза у нее воспалены, а руки дрожат. Мы следим за тем, чтобы другие дети не кричали ей вслед «ведьма» и не бросали в нее камнями. Но этого они почти никогда теперь не делают, потому что нас все боятся.
Ель мы спилили в прошлом году на рождество. Собственно говоря, мы спилили ее только наполовину, потом она сама упала. Если бы не мы, у Лаппес Марьей на рождество не было бы елки. Елка была такая большая, а комната Лаппес Марьей такая маленькая, что мы не могли поставить в ней елку, и нам пришлось положить ее поперек комнаты. Это было похоже на дикие заросли, ель как будто спала. В комнате ни для кого, даже для Лаппес Марьей, больше не было места. Мы стояли в дверях, смотрели на елку и пели «Тихая ночь, святая ночь», а Лаппес Марьей шмыгала носом от счастья и говорила: «Боже мой, какие же у меня будут хорошие дрова, когда осыплются иглы!»
Теперь нам, конечно, придется искать новую пещеру, потому что нас выдала ядовитая каракатица. И еще нам нужно спрятать сокровища пещеры и отомстить ядовитой каракатице.
Я уже нашла место для новой пещеры. Днем мы пойдем к глубокому пруду за фабрикой, где работает мой отец. Вниз надо съезжать по очень крутым песчаным откосам с острыми камнями. Хенсхен Лаке говорит, что это дикая лесная котловина и что теперь у нас пещера будет на берегу бурного озера. Отец строго-настрого запретил нам играть здесь, потому что песок осыпается и может нас засыпать. Но ведь мы вовсе здесь не играем, мы боремся за добро и справедливость, а в пруду ловим головастиков, которых потом кладем в банки из-под маринада, чтобы они там развивались.