— Снова, что ли, бежать, а, деда? Больно уж неохота…
— Ладно, сам потом схожу. Уроки учи.
— А Игорь дома?
— Пришёл недавно. Обедать не стал, сидит, занимается. Ты уж ему не мешай, Лёшенька! Ко мне иди уроки учить.
У Кузьминых было три комнаты: самая большая — папина-мамина, средняя — Игоря с Лёшкой, маленькая находилась в единоличном владении деда. А за столовую шла кухня.
Когда-то средняя комната была дедушки-бабушкина, а маленькая просто так, запасная. Потом родился Игорь, бабушкина комната стала детской, дед по собственному желанию устроился в маленькой. Но тех времён Лёшка почти не помнит, он был крошечный, когда бабушка умерла.
В дедовой комнате, за дедовым столом Лёшка кончал писать упражнение по-русскому, когда пришли с работы родители. Двери были открыты, и Лёшке было всё слышно.
— Степан Кузьмич, — оживлённо говорила мама деду, — представляете, прямо у подъезда я Николая нагнала!
Голос у мамы радостный, будто невесть что случилось. Лёшке даже слегка неудобно за маму стало: как маленькая. Ну, не встретилась бы она с папой у подъезда, и что? Через пять минут увиделась бы с ним дома.
Потом мама спросила папу:
— Не жмут?
— Порядок! — ответил отец.
Лёшка догадался: это про ботинки, на днях папе купили новые.
Мама звонко сообщила:
— Я видела в магазине на углу отличные меховые шапки. Надо будет Игорю купить с получки, совсем у него старая.
— Лучше себе что-нибудь купи, — сказал отец. — Всё нам да нам.
— А мне ничего и не надо, — весело сказала мама. — Ещё, знаешь, у Лёшки брюки протёрлись, нельзя же везде форму таскать…
— Вот получу премию. Наш цех план перевыполнил. — Голоса доносились уже из кухни.
— Да уж вы всегда молодцы! — Это мама, с гордостью. — Не хлопочите, Степан Кузьмич, я сама на стол накрою.
А ведь, пожалуй, Игорь прав: говорят всё то же самое. Сколько раз уже Лёшка слышал, что папин цех, да и весь завод, на котором когда-то работал дед, а теперь работают папа с мамой, — отличный завод и что план там перевыполняют. И, чтобы дед не суетился, мама сама всё сделает, тоже каждый день слышит…
— Игорь, Лёша, обедать! — позвала мама.
Придя из школы, Лёшка, разумеется, пообедал, но отсутствием аппетита он не страдал и почти всегда ещё вместе с родителями заправлялся.
— Руки вымыл? — спросила мама, когда Лёшка показался в дверях кухни.
Вот! Непременно надо сказать про руки.
— Вы — ограниченные люди! — выпалил Лёшка. — Мысли у вас от сих до сих.
Отец уже сидел за столом, без пиджака, ворот рубашки расстёгнут, крупное лицо розовое после мытья. Он с удивлением посмотрел на младшего сына.
— А ты, брат, нахал! Даже не ожидал, признаться!
Мама всплеснула руками и засмеялась:
— Ограниченные люди? Ничего себе! Это за что же такая немилость?
Возившийся у буфета дед прямо подскочил:
— Это у нас чего такое, ась? Выдери его, Николай, и вся недолга!
Дал бы дед выдрать своего любимца, как бы не так! Лёшка это понимал. Однако переминался в дверях с пылающими ушами.
— А как это — ограниченные? — спросил отец. — Я не понял.
— Ну, просто… — промямлил Лёшка. — Всегда говорите про самое… обыкновенное… Я же слышал…
— Про что же, например? — Голос у отца был подчёркнуто спокойный.
— Про ботинки… про шапку, что её надо купить. И вот — руки вымой!
— А вот ты и расскажи нам что-нибудь такое особенное! — взвился дед.
Лёшка в замешательстве переступил с ноги на ногу, поднял голову и встретился с негодующим взглядом брата. Игорь стоял за его спиной.
— Дай пройти… — Он плечом отодвинул Лёшку. — Встал, как столб. — Процедил сквозь зубы: — Остолоп! — и прошёл к столу.
— Садись, Лёшка, — примирительно сказала мама. — Двоечек-то ты не нахватал?
«Я-то не нахватал», — подумал Лёшка и, чтобы мама не обратилась с тем же вопросом к Игорю, воскликнул капризно:
— Видишь, опять то же самое! Всегда про отметки спрашиваешь.
— Не получил ли ты орден, — сказал отец, — мы спросить пока, к сожалению, не имеем оснований.
Усаживаясь за стол, Лёшка пробубнил:
— Да у нас и отметок сейчас почти не выставляют. Потому что Галина Ивановна больна, а эта новая училка отметками как-то не увлекается.
— Экая вам удача! — усмехнулась мама.
Но отец нахмурился:
— Это ещё что за «училка»? Говори о преподавателях подобающе!
— Я ещё с тобой потолкую! — грозно шевеля бровями, пообещал дед.
Ну, дедушки-то своего Лёшка ничуть не опасался. Обед прошёл в молчании.