– Ну?
А позади – запятнанная ржавчиной и черными потеками масштабная стена, закрывающая останки энергоблока, разбитого взрывом. Под ногами катились грязь и остатки снега. Когда Марина, в конце холодного месяца, синяя и почти почерневшая от холода – губы девушки напоминали уста покойника, – притащила не без помощи других раненого и бесчувственного спецназовца, на ней, кроме тонких джинсов и открытых летних туфелек, ничего теплее не было. Работники станции, оставшиеся в этих помещениях еще с осени восемьдесят шестого, отлично помнили гостью в качестве ликвидатора, поэтому выделили ей теплую и сменную одежду.
– Я тебя очень внимательно слушаю.
Сергей-Александр поежился и спрятал руки в карманы темных брюк.
– Я бы хотел сказать одну вещь, которая может тебе не понравится.
Марина поморщилась:
– Не тяни кота за хвост, говори прямо.
Александр заозирался по сторонам:
– Мне бы не хотелось говорить об этом на весь аул, но так как нет больше необходимости это скрывать, я скажу прямо – я хочу с тобой отношений, здесь и сейчас. Ты сама просила!.. – он развел руками, натолкнувшись на немой взгляд темно-карих глаз.
Марина усмехнулась и, бросив взгляд себе под ноги, спрятала руки в карманы джинсов.
– Что-то много желающих в последнее время! – язвительно заявила она.
– В смысле? – Саша всплеснул руками.
– Мне пока что одного хватает!
– Кого?..
– Ну, раз ты об этом заговорил, я тоже скажу напрямую – мой друг и товарищ, с которым я проработала здесь в восемьдесят шестом, тоже не против отношений. – На лице Марины просияла новая ядовитая усмешка. Она склонила голову и в упор посмотрела на Александра. – Мы с ним даже переспали. А что? Он хороший мужчина, одинокий, правда, у него имеется малолетняя дочь, да и я, знаешь ли, прохлаждаюсь в Чернобыле не просто так. И об этом говорю уже не первый раз. Да и, насколько мне не изменяет моя память, ты прекрасно проводишь время с Кошмаром, так что, я не имею никакого желания вам мешать.
– То, что я перепихнулся пару раз с той девицей, ничего не значит!..
– Алекс, мне насрать. Прости. Я помогаю тебе из-за личной выгоды, но спать с тобой не собираюсь. Адью.
Киев, тот же год
– Вы собрались меня преследовать?
Андрей протянул вперед красивый с одурманивающим запахом букет ярко-алых роз.
– Ты думала, что избавишься от меня просто так, да? И, если не быть таким настойчивым, ты ушла и даже не сказала, когда именно произойдет наше соитие. Ну, донорство, если ты так настаиваешь. Ну, я человек, привыкший к романтике, решил сделать это красиво, цивилизованно, хотя, конечно, сейчас совсем другие ценности, и все это вовсе не обязательно, но я мужчина старой закалки…
– Я не хочу делать это в своей квартире. – Раиса сложила руки на груди.
– Хорошо. А не скажешь, почему?
– Тебя это не касается!
– Из-за мужа?
Рая хмыкнула.
– Допустим.
– Ко мне или в гостиницу?
Девушка склонила голову.
– А у тебя есть деньги?
– У меня есть все, чтобы завладеть твоим сердцем!
– И не мечтай. Оно уже занято.
Раиса краем глаза заметила любопытствующие взгляды соседских женщин, наблюдающих за неловкой сценой из своих окон.
– Знаєш, доведеться перенести наше дійство в інше місце, так як сусідки про мене поганої думки. Вони заздрять мені і називають мене поганими словами, тому що журналісти наділяють мене великою увагою. А вони теж вдови. Я навіть з подругою через це посварилася. Вона не розуміє, чому у мене запитують про мого Васеньку, а про її Віктора практично нічого не говорять. Тому не хочу спати з чужим мужиком на очах у всіх[66], – произнесла она, сложив руки на груди.
– Как скажешь. – Андрей пожал плечами. – Слово дамы для меня закон.
Рая спустилась со ступенек и встала рядом с мужчиной.
– Букет я не приму. Договор был о другом.
– Мы вообще ни о чем не договаривались!.. – Андрей всплеснул руками.
Подул прохладный ветер.
Раиса посильнее укуталась в свитер.
– Разве Марина ни о чем тебе не говорила?
Спустя час
Маленькая квартирка была скромно обставлена: диван у стены, мебельный гарнитур из ФРГ, журнальный столик, отодвинутый к окну, и два кресла, одно из которых было убрано в спальню, где стояли лишь кровать да двухсторчатый шифоньер. Окно занавесили большой и прозрачной тюлью, не позволяя темным вечером включить свет – все на виду у всех, как на экране большого телевизора. На кухне шкаф и стол времен революции, холодильник, только что купленный, ну и ванна с туалетом, раздельные, конечно.
66
Знаешь, придется перенести наше действо в другое место, так как соседки обо мне плохого мнения. Они завидуют мне и называют меня плохими словами, потому что журналисты наделяют меня большим вниманием. А они тоже вдовы. Я даже с подругой из-за этого поругалась. Она не понимает, почему у меня спрашивают про моего Васеньку, а про ее Виктора практически ничего не говорят. Поэтому не хочу спать с чужим мужиком на глазах у всех. (укр. яз.)