Я пристально смотрю на него.
– Ты не веришь, что она убила себя? – говорю я.
– Уверен, что она этого не делала, – не задумываясь отвечает он и поворачивается, чтобы посмотреть на меня. – Мена, в этом я и пытаюсь разобраться. Но я не мог подобраться к школе близко, а вас они постоянно держат взаперти. Потом я увидел автобус, встретился с тобой на заправке. Мне надо было тебе сразу сказать, но я боялся, что ты расскажешь Петрову или кому-то еще из этих жутких типов. Я не хочу, чтобы они уничтожили улики. Мне нужно было сразу тебе сказать, – повторяет он. – Прости. Я чертовски виноват.
– Ты манипулировал мной, – отвечаю я. – А меня уже тошнит от того, как все пытаются мной манипулировать.
Несмотря на то что его история звучит ужасно, мне по-прежнему больно оттого, что он использовал меня. С точки зрения логики у меня нет никаких оснований его прощать, к тому же это аморально – использовать прощение как оружие.
– Но я возвращался снова и снова – из-за тебя, – говорит он, и его голос смягчается. – Дело было уже не только в поиске информации. А когда ты не появилась в прошлый раз, я… испугался. И я скучал по тебе. И испугался за тебя, – повторяет он.
Мне хотелось бы усомниться в его словах, но я смотрю на него и вижу, что он и правда выглядит не очень. Волосы в беспорядке, подбородок небрит. Выражение лица ошалелое.
– Ты нашел Леннон Роуз? – спрашиваю я.
– Нет, – отвечает он, покачав головой. – Я нашел ее родителей, которых ты упоминала. Они владеют крупной фармацевтической кампанией. – Он умолкает на несколько секунд. – И у них нет детей.
Я открываю рот от удивления.
– Что?
– Нет никаких сведений об иждивенцах. Вообще никаких.
– Не понимаю, – отвечаю я.
– И я тоже. Вот почему, – добавляет он, – тебе нельзя возвращаться в эту школу. Не знаю, что они там с вами делают, но ты туда не вернешься.
Я слышу, как приближаются чьи-то шаги, Джексон быстро хватает меня за рукав и разворачивает, заслоняя собой. Мы оказываемся неожиданно близко друг к другу, и я смотрю на него снизу вверх, а он смотрит вбок, высматривая, кто идет. Мой пульс ускоряется, но я с облегчением вижу, что мимо нас проходит не смотритель, а какая-то женщина.
– Они ставят на нас опыты, – шепчу я, глядя на него.
Джексон по-прежнему касается моей руки. Я вижу, как его горло напрягается.
– Какие? – спрашивает он.
Я сомневаюсь, стоит ли ему рассказывать, но, в конце концов, мы же решили, что он – наш лучший шанс связаться с внешним миром. Наша надежда навсегда покинуть академию. Так что я описываю ему все, что помню о терапии контроля побуждений. Услышав это, Джексон отпускает меня и в ужасе отступает на шаг.
Я рассказываю ему, что Ева на самом деле заменитель родителя, а не живой человек, и что никто из нас не может дозвониться за пределы академии. А потом, хотя мне от этого дико неуютно… я рассказываю о том, как смотритель Бозе приходил в мою комнату. Произносить эти слова вслух пугающе, но, как только они срываются с моих губ, я чувствую облегчение. Освобождение.
– Я сейчас… – начинает Джексон, а потом умолкает, словно пытаясь сдержать эмоции. – Я его сейчас убью на хрен, – заканчивает он.
– Я не хочу, чтобы ты его убивал, – говорю я, покачав головой. У мужчин агрессивный характер, совсем как в тех фильмах, которые предпочитает смотритель. – Я хочу, чтобы ты помог мне сделать так, чтобы академия закрылась. Потому что, даже если мы сбежим, родители отошлют нас обратно. И кроме того, есть другие девушки. Те, кто попадет туда в будущем. Нельзя допустить, чтобы это продолжалось.
– Они засунули тебе в глаз чертов нож для колки льда, – громко произносит он, и я тут же прикрываю ему рот рукой, осторожно оглядываясь на двери кинотеатра. Мое прикосновение успокаивает его. Отведя мою руку, он смотрит на шрам, оставшийся на ладони.
– Как я могу тебе помочь? – спрашивает он.
– Как сделать так, чтобы они закрылись? – спрашиваю я.
– Не знаю, – шепчет он. – У них власть.
– Значит, нам нужно это выяснить, – говорю я. – Тебе нужно…
Но слова словно растворяются и исчезают, когда мне на глаза попадается вывеска на другой стороне улицы, на здании, стоящем чуть поодаль, так что его отсюда почти не видно. Я чувствую, как сдавливает грудь, и отталкиваю Джексона в сторону, чтобы рассмотреть получше. Это закусочная с мигающей красной вывеской. Закусочная из моего кошмара. Но теперь я понимаю, что это был вовсе не кошмар. Это было воспоминание.
Глава 23
На мигающем знаке написано «Закусочная Реда». Я словно схожу с ума, не веря своим глазам. Я иду в ту сторону, а Джексон догоняет меня и спрашивает, что я делаю. Он то и дело оглядывается на кинотеатр, видимо надеясь, что я решила сбежать с ним. Но вместо этого я поднимаюсь по ступенькам и вхожу в ресторан. Звякает колокольчик на двери.