- Да послушай же ты! - вопила сестра. - Я знаю, как уйти: я видела сны, я прочла запретные тексты! Нас приносят в жертву, а ты, считай, сама себе нож в сердце вонзаешь!
Дышать становилось невыносимо. На рёбра что-то безмерно давило, а в ушах бурлила какая-то влага.
- Нет, Юна: я не сдамся! - зубы рыбёшки щёлкнули рядом. Вода стала чёрной, неприветливой и голодной. Даже последний лучик солнца потерялся. - Конец лестницы близок... Мы спустимся туда и станем частью святого народа... Не испорти хотя бы это.
Вода коснулась плеч.
- Ты глупа, сестра... - с печалью вымолвила Юната и отвернулась. Как она только смеет! - Иди же со мной...
Я покачала дрожащей от боли головой и шагнула на следующую ступень. Неужели она не понимает, что погибнет, если не отправится за мной? Что Энъоса заберут лишь тех, кто дойдёт до конца священного пути. С надеждой я обернулась в последний раз, надеясь увидеть, что Юна победила свой страх.
Она стояла в пяти ступенях от меня. Её прекрасные одеяния алели во мраке, длинные волосы блестели от попавшей на них воды, а сама Юната задумчиво глядела в мои глаза. И вдруг она что-то прошептала и прыгнула в воду.
Океан схватил Юнату целиком - я побежала, чтобы поймать её руку, но поздно, слишком поздно. Внезапно вода содрогнулась, до безумного сильно. Я упала на жёсткие и острые ступени. Мимо меня, мимо спасительной лестницы вдруг стало расти исполинское дерево: с чудовищными и бесплодными ветками. Оно было непомерно огромным, больше любого моря и любой земли, росло с прытью рыбы-меча.
Я увидела Юнату на одной из веток. Она взмывала вверх, на осквернённой коре. Ужасающий запах наполнил каждую частицу, каждый вздох, каждую мысль... Дерево заняло всё: и в действительности, и в сознании. А затем, когда Юната пропала из вида, бесконечный океан ударил в меня всей своей мощью. Ступени пропали из-под ног, боль разорвала тело, а воздух оказался недоступным.
Вода сомкнулась на невидящих глазах, питая корни океана...
------------
Примечание: едва сия история была распространена на материке, многие попытались отыскать упомянутый остров. Всё-таки упоминания древних и кровавых чудес до сих пор необычайно вдохновляют мудрецов и бродяг. Так вот, когда путешественники прибыли к предполагаемому расположению острова, там уже не было и пяди земли. Ни лестницы, ни каких-либо племён, только бескрайняя и жадная вода. Но самыми странными тогда оказались слова одной из искателей Истины - она, понимаете ли, утверждала, что под водой ясно заметен ствол какого-то гадкого древа... Что остров был поглощён бурей, и лишь потому что встал на пути его роста ввысь.
Какая причудливая мысль, не так ли? Причудливая и никем не подтверждённая.
[1] Возможно, слово «Юната» не является именем в этой легенде. Всё-таки в переводе с языка райоса «юната» значит - чужая или «не от мира сего».
Если Вам понравился рассказ и вы хотите почитать что-нибудь посерьёзнее и побольше от меня, то сердечно приглашаю Вас на свою страницу в Patreon: www.patreon.com/shadowbest
Пленники
Этот текст является тернской легендой, переписанной и дополненной в храме Дэландера.
Я ехал с отцовским караваном из долины Нахару в сторону родного дома. Мне было четырнадцать лет, и в детстве оракулы нарекли меня одним из самых непобедимых детей Древних Богов. Непобедимость так и не приходила, а вместо неё явился обыкновенный для юности избыток чувств.
Отец мой - большой богач, и караван ломился от злата, фруктов и тканей. Дом наш глубоко в пустыне, при оазисе, и к нему мы возвращались чрез ужасную жару. Соэлла была не в духе - жгла свой возлюбленный народ, как зверя на вертеле. Отец бранился и кашлял: дыхание давалось ему тяжело. Мой белый наряд насквозь пропитался потом.
Но не только жара встретилась нам тогда. Один из барханов открыл удивительную картину - следы боя. Отец велел остановить караван и вместе со мной и дюжиной наёмников направился к телам.
Там лежали солдаты: человек тридцать с копьями и щитами. Раны были диковинные: будто нечто подняло бедняг в воздух, а потом с нечеловеческой силой бросило. Было страшно, пусть и необычайно интересно. Впервые я чувствовал себя не сыном купца, а воином, которым мне надлежало стать.
Внезапно мы нашли живого. Один из лежащих вскрикнул и часто заморгал. Мужчина примечательно отличался от всех вокруг (отчасти потому что был целиком обнажён). Ему помогли подняться, и, скажу откровенно: моё сердце тогда забрало надо мной власть.
Мужчина был мускулист, но не так, как бойцы столичной Арены. Тело его было чисто выбрито, а волосы на голове отличались поразительной длиной и гладкостью. Лицо незнакомца тоже манило к себе глаза, а цветом кожи он чуточку отличался и от нас, и от жителей Самарит-Ишн-Талора. Казалось, что этот немыслимый красавец блестит: но не от пота, а от какого-то божественного, внутреннего света.