Гериус из Орлов прекрасно это понимал, отчего и послал всех оставшихся солдат опустошать темницы. Не прошло и получаса, как во двор крепости вытолкали около сотни немытых и плачущих райоса. У некоторых были отрезаны уши, руки других опухли от тяжёлой работы, а спины темнели от кровоподтёков. Фигурка в алом поманила бедняг к себе, подняла руки ввысь и стала шептать непонятные даже Богам слова. Мерзкий язык перерезанных глоток и отсутствующих ртов наполнил воздух, и вдруг генерал пал на землю.
А девочка собрала освобождённых братьев и сестёр и покинула остров - девол знает как.
------------
Когда осаждающие сошли на берег, солдаты Гериуса из Орлов уже опустили оружие. Ни одна катапульта больше не бросила свою тяжкую ношу, ни одна стрела не слетела с тетивы, и почти ни одно слово не нарушило быстро помрачневший день. Офицеры Третьего флота прибыли последними и направились в дом падшего генерала.
Однако сдаться тот даже не попытался. Гериус из Орлов сидел у высушенного и (если верить словам солдат) за мгновение выросшего дерева. Никто не смог добиться от него ответа за злодеяния - генерал взирал куда-то вдаль, потеряв всякий рассудок. Другие рассказали о таинственной девочке, об исчезнувших рабах, и командиры тотчас поняли, что сие надо оставить в тайне.
- Уж лучше забудем всё, что здесь произошло, - предложила одна из офицеров под одобрение других. - Пусть Гериус останется богатырём в глазах Авианора, честным и храбрым. Поглядите-ка на беднягу - он уже достаточно поплатился.
На том и порешили. Третий флот уплыл обратно на материк, солдат уговорили помалкивать, а падшего генерала замуровали вместе с Деревом - в статую, посвящённую как раз Гериусу из Орлов. Говорят, что он до сих пор там и лежит - сладко и чудесно посапывая.
Если Вам понравился рассказ и вы хотите почитать что-нибудь посерьёзнее и побольше от меня, то сердечно приглашаю Вас на свою страницу в Patreon: www.patreon.com/shadowbest
Кровь Подмастерья
Я захлопнула дверь, захлёбываясь от слёз. Усталость сковала мои ноги, и я рухнула на пол, проклиная свою неудачу. Не так я должна была сюда прийти, не так ничтожно: но этот предатель всё испортил!
Но я здесь, ведь так? Путь сам открылся мне, а значит, я хоть чего-то, но достойна. На третьем этаже было куда темнее, чем во время визита с нашим покровителем. Ни одной свечи, окна заколочены, а повсюду витал запах всесильных созданий, чудовищных в своей противоестественной красоте. Как их тут, должно быть, много...
Я поднялась с пола. Здесь давно не убирались: везде пятна от вина и снеди. Странно, но раньше это место казалось куда более внушительным: наверное, потому что тогда я ещё не видела истинный источник его величия. О, Они парили повсюду - плыли в нашем воздухе, подобно океанским китам, и касались своими необоримыми отростками моей ничтожной кожи. У меня был подарок - дабы отвести равнодушный гнев, но теперь осталась только я сама...
Но где же волшебный мастер, чьи полотна открыли мои бессильные глаза? Я так хотела увидеть Его... Картины здесь же, прикрытые тоненькой тканью. Сними её - и ты узнаешь всю правду, оставь на месте - и ты всё ещё ничто. Я прошла дальше по коридору с пугающими творениями, и вдруг увидела кого-то вдали.
У высокого мольберта стоял мужчина. Его одежда была стара, как годами, так и видом, а лицо и волосы - длинны и немыты. Он был бледен, как сама смерть, необычайно худощав: с впалыми щёками и тонкими пальцами. Мужчина казался очень слабым, а его блёклые очи тупо смотрели на меня.
- Вы написали эти картины? - с надеждой проговорила я, оглядывая склянки с редчайшими красками.
- А? Я, кто же ещё... Тебе открыли дверь?
- Да. Это сделали Они? - художник задумчиво кивнул. - Я хотела принести подарок - картину, но мне помешали...
Мой голос был преисполнен мольбой. Я мечтала попасть сюда, пасть ниц пред этим великим человеком и предложить ему свою незначительную помощь... Но так многое встало у меня на пути. Как теперь убедить Его? Как?!
- Хм, ты тоже видишь наших хозяев, - горькая усмешка приподняла сухие губы мужчины. - А про картину не волнуйся: ты и так самый лучший подарок.
Я попятилась. Эти слова совершенно мне не понравились.
- О, не тревожь своё сердце, дева, - тотчас же поправил себя художник. - Твоё тело меня нисколько не искушает, а душа - ничуть не очаровывает. Тебе не нужно впечатлять ни меня, ни Их... Ты же хочешь стать моим подмастерьем, ведь так?
- Да - это всё, о чём я мечтаю, - неловко сглотнув, ответила я.
- Так будь им, бесценная моя... Раз уж Они тебя пустили.