Теперь скорее спать.
Как и предполагала, спала я плохо — всю ночь воевала с клопами. В половине шестого утра, едва дождь прекратился, я двинулась в путь одна, оставив тибетцев за приготовлением завтрака. Обычно местные жители рано утром не едят, однако тибетцы, в отличие от непальцев, имеют обыкновение завтракать сразу после пробуждения. Понимая, что люди сильно устали, я решила, что сытный завтрак перед походом им совсем не повредит.
Мне кажется, что эту утреннюю прогулку по лесу я не забуду никогда. Какое-то волшебство было в тех ранних часах, некое чудо, лежащее за пределами чувств. В полумиле от Топрунга я оказалась среди такой яркой зелени, что и представить себе трудно. Это был мир полного уединения, где гибкие шлейфы серого тумана, повисшие среди громадных деревьев, казались живыми. Над горами все еще стояла утренняя тишина, которую время от времени разрывали то шум стремительно низвергающегося водопада, то многоголосый птичий гомон. Глубоко внизу под неподвижными облаками лежала долина. Вот приоткрылись наполовину скрытые туманом темно-синие горы. Затем их снова заволокли тучи. Вдруг неожиданно засияло солнце, и плавные линии гарного хребта обозначились на фоне ясного голубого неба. Теперь всю картину преобразил золотистый свет, разлившийся над вершинами гор. По мере того как воздух наполнялся теплом, чувствовалось, как реагирует на него земля. За каждым поворотом — цветущий кустарник. Белые, голубые и розовые цветы распускались на глазах, излучая при этом необыкновенно нежный свет на темную зелень травы…
Мой «короткий» путь лежал по склону горы сквозь лесную чащу, по рисовым полям, через бурную реку по пояс в воде, еще через один холм, который теперь показался мне настоящей горой.
Глава 6
«ИЗГНАНИЕ ДУХОВ»
Население моего дома растет. Вчера сюда временно вселилась моя Таши — веселый и здоровый щенок. За последние недели Таши почти не выросла, но Нгаванг Пема уговорил меня забрать ее. Мне казалось, что рано отрывать Таши от родного дома. Тибетские собаки кормят щенков до тех пор, пока не начнут кровоточить соски от их острых зубов. Поэтому я считала, что вряд ли малышка Таши готова жить без матери, и оказалась права. Испуганный, несчастный щенок отказывался есть и лишь жалобно скулил. После бессонной ночи (не спал весь дом) пришлось с извинениями вернуть собачонку матери.
Надеюсь, Таши скоро подрастет, а пока это — настоящая пушистая игрушка. Не мешало бы ей также научиться понимать религиозную музыку: у нее к ней явная аллергия и священные мелодии ламы действуют на нее чрезвычайно пагубно. Стоит ламе завести дуэт колокольчика с барабаном, как Таши начинает судорожно подвывать. У Таши есть и своя музыка, которая раздается при каждом ее движении: как и у всех тибетских щенков, вокруг шеи у нее — семь крошечных колокольчиков. Их привязали, как только у нее открылись глаза. Колокольчики служат двум целям — «отгоняют злых духов» и не дают отбиться во время кочевки.
Уже час ночи. Сегодня вечером в лагере мы были свидетелями «изгнания злых духов» монахом-шаманом Давой: зрелище, прямо скажем, леденящее кровь.
Когда церемония «изгнания духов» началась, на улице уже стемнело. Под навесом разожгли огромный костер. Свет ста восьми масляных лампад мерцал по правую руку от монаха. Он сидел, скрестив ноги и обратив лицо на запад, в хижине на небольшом возвышении из шкур яков, в окружении двух десятков родственников и друзей «одержимого».
Минут пятнадцать Дава все ускорял свое монотонное бормотание, все быстрее мелькали его руки с бубном и колокольчиком. Он призывал злых духов войти в его тело и вещать. Вскоре он задрожал всем телом — сначала слегка, потом спазматически содрогаясь, при этом повернулся к северу, в сторону Тибета. Здесь Тхуптен Таши стиснул мою руку и громко прошептал: