Девушка. Ну нет.
Кот. Почему?
Девушка. Не хочу.
Кот. Ладно тебе, для чего тогда их писать?
Девушка отворачивается.
Кот. Неужели ты стесняешься?
Девушка. Может… немного.
Кот. Хочешь, дам тебе честное кошачье, что не стану смеяться?
Девушка. Вдруг тебе не понравится?
Кот. А вдруг понравится?
Девушка. Нет, мне кажется, не понравится.
Кот. Послушай, позволь мне самому решать! Ты меня заинтриговала, нечестно теперь отказывать!
Девушка. Ну ладно, ладно! Если тебе так уж хочется…
Кот. Ты согласна?
Девушка. Ты же иначе не отстанешь.
Кот. (довольно) Не-а!
Девушка поднимается с места.
Девушка. По слогам,
потом по буквам,
по атомам,
и почти по памяти.
без объёма и фантазии память -
только помять,
порвать
и забыть.
а забывать так не хочется,
времени странно мало,
и будь оно бесконечным-
мне б и того
не хватало.
Кот слушает, задумывается.
Кот. Значительно, значительно. Я только ничего не понял.
Девушка. Вот видишь, это и делает меня не-поэтом.
Кот. Разве в тебе дело?
Девушка. Разумеется! В ком ещё?
Кот. Во мне, например. Мне, может, надо… вчитаться, вот! Это не значит, что дело в стихе!
Девушка. Нет, это именно то и значит.
Кот. Почему?
Девушка. Я слишком всё усложняю. То, что идёт от меня самой — слишком витиевато. Надо проще, проще! А какой смысл в творчестве, если его публика не понимает?
Кот. Тебе так важна публика?
Девушка. Конечно! Что есть без неё поэт?
Кот. Этого я не знаю, но уверен: публика — это толпа. Причём толпа серая, а иногда… глупая, как стадо овец.
Девушка. Я люблю овец!
Кот. А я терпеть не могу. Глупо блеют. А ещё у них глаза странные… Неважно!
Девушка. Почему-то я уверена, ты себя наверняка считаешь любимцем толпы.
Кот. Ну, ты сравнила меня и себя. Меня! И себя… Да и я не поэт. Я просто кот — я всего лишь идеален. Прекрасен в своём великолепии и всё тут. Это же так, мелочи… А знаешь, какая ещё между нами разница?
Девушка. Какая?
Кот. Я живу меньше. Я есть, и тут пуф(!) — меня как ни бывало. Что грустно, конечно…
Девушка. Для тебя?
Кот. Нет. Для моих почитателей. Им будет тяжко жить без моего света, несчастный народец…
Девушка. Твоя шерсть чёрная…
Кот. Это в метафорическом смысле! Тоже мне, поэт! К чему я всё говорю, — мне любимцем толпы быть можно, я — мимолётный эпизод в их жалких жизнях, я уйду прежде, чем их вкус успеет поменяться. А ты — человек. Ты более долговечна и твои творения не могут быть для толпы. Должно быть что-то… большее!
Девушка. Так уж и должно быть? Мне кажется, в моём искусстве должен быть свой яркий блеск, или что-то вроде.
Кот. Люди не умеют блестеть. Они делают это глупо, не так, как коты. Их творения — как сама их жизнь, так ведь? А жить одним только блеском губительно.
Девушка. И как, по-твоему, жить?
Кот. Откуда мне знать? Я скажу лишь, что если бы на картины Кабанеля, Репина, да того же Да Винчи свалили кучу блестяшек, они бы не пробирали до дрожи.
Девушка. Ты знаешь художников?
Кот. Естественно.
Девушка. Нет, ты очень-очень странный кот. Впрочем, какая разница…
Кот. В смысле?
Девушка. Я же поняла тебя. Это что-то да значит. Я подумаю о блеске.
Девушка кусает губу.
Кот. Я чую, ты разнервничалась.
Девушка. Как я могу не переживать? О том, чему всю себя отдаёшь, всегда приходится много думать, иначе как стать лучше? (значительно) Процесс самопознания вечен и жесток.
Кот. О как! Это чья умная мысль?
Девушка. Не помню. У большинства людей мысли общие.
Кот. У-у, ты совсем себя загрузила.
Девушка. Куда без этого?
Кот. Хочешь, с меня бери пример? Я вот ни о чём не беспокоюсь.
Девушка. Как ты сам и говорил: ты — кот. Тебе можно.
Кот. Ты переворачиваешь смыслы.
Девушка. Я думаю, я решилась.