— Запределье? Волшебный мир…
— Именно так, Елизавета Алексеевна. А здесь — его часть, Лебединый край.
— А я всегда знала, что он существует! — воскликнула Лиза. — И что когда-нибудь я его увижу. И больше всего я мечтала встретить Царевну-Лебедь…
— Смотрите, — Федор указал в сторону, противоположную озеру. Обернувшись, Лиза увидела, что поодаль, у близко растущих друг к другу берез, стоят две девушки и с интересом их разглядывают. Одна, с длинной русой косой, в голубом сарафане — обычная на вид, только нежно и просветленно красивая. Вторая — в облаке кисеи, подобном сильно открытому бальному платью, темные кудри уложены в причудливую прическу, за спиной — огромные лебединые крылья. Видимо, обменявшись впечатлениями, девушки взялись за руки и скрылись за деревьями.
Лиза глядела им вслед.
— Это ведь не смерть? — спросила она, как-то сразу притихнув. — И где мой отец?
— Он остался там, куда мы скоро вернемся. И не бойтесь — ему ничего не угрожает.
— Откуда вы знаете? — Лиза вновь смотрела прямо на Воронова, не отводя взгляда. — Кто вы такой? Это вы меня сюда привели? На нас напали лешие, вы знали?
— Я знал, что вам грозит опасность. Позвольте представиться — Федор Иванович Воронов, помещик села Тумарино, Чудногорского уезда.
— Так это ж наши края… Яблоньки наши недалеко от Чудногорска… Рада знакомству, Федор Иванович. Я слышала о вас.
— И ничего хорошего, правда? Но не бойтесь меня, Елизавета Алексеевна. Для вас я сила скорее добрая. Пойдемте к озеру, посмотрим на лебедей. Нам недолго здесь быть. Царевну-Лебедь мы, быть может, сегодня не увидим, хотя здесь ее маленькое царство, но как могучая волшебница она нередко в других местах гостит подолгу.
— А вы откуда все это знаете? Кто вы? Или вы, Федор Иванович, в двух мирах живете?
— Нет, что вы. Я могу лишь проникать иногда, когда есть настоятельная потребность, в Запределье ненадолго, но лишь из тех мест нашего мира, которые с ним связаны.
— Это волшебные места, да? Лебяжья роща такая?
— Да. Вы ведь это чувствовали? Есть и другое место, к ней впритык, — Черный овраг, оно совсем недоброе. Но вот оно — Хрустальное озеро.
— Как искрится… а вода-то! — восхитилась Лиза. — И впрямь хрусталь. Лебеди… будто ангелы их сделали из крыльев своих…. И девушки — как из снега и сахара… Что за край! Ничего прекраснее не видела. Я бы здесь подольше осталась, но нельзя, да?
— Нельзя. И мне нельзя. Мы с вами люди… во многом.
— Ничего не понимаю, — радостно сказала Лиза. — А расспрашивать не хочется. Хочется просто смотреть… дышать.
— Увы, Елизавета Алексеевна, когда мы вернемся домой, у нас уже не будет возможности поговорить. Потому что батюшка ваш такого человека, как я, и близко к своей дочери не подпустит.
— Вы дуэлями прославились. Грешно это как-то, не по-христиански. А я вас в храме сегодня видела.
— Так я в храм хожу, Богу молюсь. Грешник, конечно, но не нечисть. Как и они, — Федор указал рукой в сторону гуляющих по берегу озера девушек-лебедей, в разных нарядах, и крылатых, и бескрылых. — Только я человек больше чем наполовину, а эти уж совсем сущности волшебные. В них зла не больше, чем в березах, они — частичка силы, что изначально с Русью-матушкой зародилась. А ведь есть и другая…
— Лешие? — с жаром спросила Лиза. — Откуда они? За что на нас напали?
— Лешие — дикие создания, напакостить могут из-за дурного озорства, но на человека сами нападать не станут, они ведомые. Ими чужая воля управляет, и воля эта — человеческая, свободная. Мы таких лесовиками называем, что лесной народ из дремучих чащ, а порой из Запределья вызывают и подстрекают на злые дела.
— И кто же это? — тихо спросила Лиза. — Именно этих кто на нас натравил?
— Женщина… Дарья-лесовичка, жена Шатуна. Ах, долго рассказывать, а времени мало. Дарья и Шатун, он же разбойник Степан Сенцов, каторга по ним плачет… Промышляют они вот так, исполняют чужие заказы. Шатун же еще из проклятых — оборотней поневоле. Обычно подобное сами на себя большими грехами накликают.
— А бывают и другие оборотни?
— Бывают. Один перед вами, Елизавета Алексеевна. Сказку знаете? На море-океане, на острове Буяне, на семи дубах свил гнездо-дворец Царь-Ворон, Ветров внук. А над Русью летает сын его, Ворон Воронович, похититель девиц прекрасных. Так вот — он мой дед.
— Быть не может! — воскликнула Лиза. — Так вы… Постойте, ворон-оборотень?.. Это вы перед моим окном все летали?
— Простите меня. Но я и еще много где летаю. И оттого знаю немало. А потому прошу вас — остерегайтесь графини Зинаиды Загорской, а еще — великой княгини Веры Павловны, и корня ваших бед — малахитового перстня, в котором заключены прельстительные чары. Я вам всех ваших семейных тайн раскрывать не вправе, только одно скажу — бабушка ваша непростая, прабабка — и подавно. Дед мой, коему сотни лет, прекрасно знал обеих. Перстень снимите и спрячьте. И уезжайте из Москвы. Мой вам совет — уезжайте как можно скорее. И знайте — если что, я вас не оставлю.