— Не зря в музыкальной школе училась… — Волосюк сладко позевнула. — Да вас и не спутаешь ни с кем по манере разговора.
— То есть?..
— Всегда начинаете, будто въедливый сердцеед, а потом к вопросам переходите. Чего это меня вспомнили?
— Давно не видел, соскучился.
— Знаю вашу скуку, притворщик. Наверно, опять насчет спонсоров заведете старую песню? Предупреждаю сразу: пустые хлопоты.
— Значит, капитального нашла?
— Кого?..
— Спонсора, понятно.
— Будто не знаете, что Теплоухов меня финансирует.
— Когда в последний раз выходила с ним в свет?
— Дня три назад были на презентации в ресторане «Сибирь». Дегустировали закуски и горячие вина.
— Грог кушали?
— Глинтвейн — тоже.
— Вкусно?
— Ерунда. Смирновская водка лучше.
— У тебя губа — не дура.
— А вы как думали.
— Слушай, Ален, не знаешь, куда Николай Валентинович укатил из Новосибирска?
— Не знаю. Никуда он не собирался.
— Не обманываешь?
— Ну, вот еще… Какая мне радость вас обманывать…
— Ты выспалась?
— Выспалась. А что?
— Понимаешь, очень хороший мой приятель хочет с тобой встретиться. Сможешь его прямо сейчас принять?
— Константин Георгиевич, я вам уже много раз твердила: у меня — контракт с Теплоуховым. И никаких приемов!
Веселкин засмеялся:
— Ласточка, встреча не по поводу спонсорства. У приятеля в кошельке не всегда на трамвай хватает. Ему надо поговорить с тобой по делу.
— Я уголовными делами не занимаюсь.
— Знаю, милая. В уголовщине тебя не подозреваем. Короче, разговор не телефонный. Надо побеседовать с глазу на глаз. Только, пожалуйста, мозги моему другу не пудри. Обижусь пуще зверя. Договорились?..
— Ну, если уж вам это так необходимо, пусть приходит, — после затяжной паузы с неохотой сказала Алена.
Многоэтажка улучшенной планировки, где жила Волосюк, находилась недалеко от цирка. По предварительной подсказке Веселкина Голубев быстро отыскал в серой громаде нужный подъезд и, проигнорировав лифт, легко поднялся на третий этаж. Судя по бронированным дверям с вмонтированными в них оптическими глазками, жили здесь люди состоятельные. Возле одной из таких дверей Слава нажал на красную кнопку электрозвонка. В квартире еле слышно забулькала мелодия, напоминающая «Тили-бом, тили-бом, загорелся кошкин дом». Немного спустя, дважды лязгнул прочный замок, и дверь бесшумно приоткрылась на длину запорной цепочки. Через образовавшийся проем Голубев увидел высокую девицу с пышной копной отливающих рубином непричесанных волос и с зеленоватыми зрачками припухших от недавнего сна глаз. Наброшенный, похоже, на голое тело роскошный халат на ней был перехвачен в талии поясом, а широко распахнутый ворот, словно напоказ, открывал чуть не всю плосковатую грудь.
— Привет, Алена! Веселкин тебе звонил? — залпом выпалил Слава.
Вместо ответа девица отщелкнула дверную цепочку и усмехнулась:
— Заходи, друг.
Следом за хозяйкой Голубев через просторный коридор прошел в светлую, заставленную полированной мебелью комнату и сел в предложенное мягкое кресло у небольшого столика, хаотично заваленного иностранными журналами мод с красочными обложками. Усадив незваного гостя, Волосюк приложила к виску тонкие наманикюренные пальцы:
— Извини. Я немного не в форме. Вчера деловая встреча была. Такой обалдайс устроили, что сегодня голова трещит.
— Спонсоры?.. — робко спросил Слава.
Алена нахмурилась:
— Спонсор у меня один — Теплоухов. Тысячу раз об этом Веселкину говорила. А приходили ко мне менеджер и японский фотограф. Будут делать эротический альбом с моим участием.
— Что-то вроде порнографии? — прикинулся простаком Голубев.
— Ты что сам — бамбук? Или у тебя папа деревянный? Эротика — это демонстрация красивого женского тела. Ясно?
— Ясно, на красивой женщине, говорят, и глаза отдыхают.
— А вот это уже порнография.
— Не понял.
— Не прикидывайся лохом. Я прекрасно, поняла, на что ты намекнул. — Алена кончиками пальцев потерла висок. — Боже мой, чего бы выпить?..
— С похмелья лучше всего лечиться тем, от чего заболела, — подсказал Слава.
— Я не алкашка, никогда не опохмеляюсь… О-о-о! У меня же в холодильнике тоник стоит!
Пока Волосюк ходила за тоником, Голубев пристальным взглядом обвел комнату. Почти всю свободную площадь стен, будто на самодеятельной выставке, занимали бронзовые рамки с цветными фотографиями хозяйки квартиры. «Фотомодель» позировала в самых разных нарядах. Диапазон одежды был широким: от символического мини-купальника до соболиной шубы. Между фотоснимками висела широкая красная лента, какими обычно награждают спортивных чемпионов, с крупной золотистой надписью «Мисс Тусовка». Небольшую часть одной стены занимали три книжные полки, заставленные книгами в глянцевых переплетах. На их корешках значились, в основном, названия авантюрных романов да полюбившихся до слез российским женщинам многосерийных зарубежных телемелодрам, начиная с бесконечной «Санта-Барбары» и кончая «Дикой Розой».