Салливан не нес ответственности ни за «Титаник», ни за выживших после его крушения. Он не мог допустить, чтобы жажда справедливости погубила его. Иного выбора, чем вернуться на «Лапландии» в Англию, у него не было, но задерживаться там он не собирался. Когда «Лапландия» придет в Саутгемптон, он купит билеты на первый же пароход, идущий в Нью-Йорк. Если повезет, то он окажется в море прежде, чем кто-нибудь поймет, кто он такой. Справедливости придется добиваться кому-нибудь другому, а не Эрнесту Салливану. У него была своя задача. Он жаждал иной справедливости. Что же до Дейзи и ее сестры, им он ничем не был обязан. Что бы ни натворила Дейзи, его это никак не касалось.
Чтобы почтить жертв катастрофы «Титаника», Гарри надел на поминальную службу парадный мундир. Когда он разворачивал бумажный сверток с красным кителем, легкий аромат жасмина вызвал прилив ностальгических воспоминаний. Прошло всего девять месяцев, как денщик упаковал китель в чемодан Гарри и помог ему облачиться в непривычное гражданское платье. Поскольку Гарри теперь уже не был военным, денщик вместо обычного приветствия протянул ему руку.
– Удачи, сэр. Нам будет вас не хватать.
За девять месяцев хранения мундир не утратил нежных ароматов Индии, благоухающей цветами и пряностями, но Гарри надеялся, что бодрящая прогулка по Лондону до собора Святого Павла поможет его проветрить. Китель, пояс и ленты медалей скоро будут источать лишь запах лондонских угольных каминов и сырых туманов, и Гарри снова сможет забыть о прошлом.
Эрнест Шеклтон уже ждал его в столовой Даличского клуба, и они вместе направились к собору. В городе было как всегда многолюдно, но Гарри заметил и нечто необычное. В это время суток улицы обычно были запружены людьми, шедшими по своим повседневным делам, наполнены стуком конных повозок и резкими гудками клаксонов автомобилей. Сегодня Лондон словно накрыло одеяло, приглушившее все звуки. Выйдя на Стрэнд, Гарри понял, что идет вместе с огромной толпой людей, двигавшихся в одном направлении.
Каким-то необъяснимым образом он ощутил единение с ними, он шел легким шагом, почти не опираясь на трость. Шеклтон поддерживал хороший темп.
– Давай, старина. Иначе мы окажемся затертыми в толпе.
Гарри решил, что Шеклтон, наверное, точно так же вел себя и во время своей экспедиции в Антарктику, которая принесла ему рыцарский титул. Даже сейчас Шеклтон упрямо вышагивал склонив голову, словно навстречу полярной вьюге, а не для того, чтобы занять место в соборе.
Вскоре они уже поднимались на Ладгейт-Хилл, и перед ними открылся памятник королеве Анне и широкие ступени собора, на которые отбрасывал тень его купол. Хотя до начала службы оставался еще почти час, окрестные улицы были полны народа. Многие женщины были одеты в черное, а у многих мужчин на рукавах виднелись траурные повязки. Гарри пожалел, что не поступил так же. Он чувствовал себя не в своей тарелке в ярком красном мундире. Он хотел скромно почтить мертвых, но вместо этого лишь выделился в толпе.
– Идем, – Шеклтон потянул Гарри вперед.
Хотя Гарри был готов поклясться, что им ни за что не пробраться к ступеням, толпа вдруг расступилась.
Несколько человек, узнавших его спутника в лицо, что-то стали говорить друг другу, а вскоре их слова подхватили полицейские, сдерживавшие толпу.
– Это сэр Эрнест Шеклтон. Пропустите его.
Гарри ощутил укол совести, поднимаясь по широким ступеням к распахнутым дверям собора. Неужели и на «Титанике» было так же? Неужели простые люди тоже уступали богатым и знаменитым дорогу к спасательным шлюпкам? Он не ощущал неприязни к расступившейся толпе. Шеклтон был известным человеком, а Гарри, теперь опиравшийся на трость, – раненым офицером. Хотя они и воспользовались своим привилегированным положением, чтобы занять место в соборе, остававшимся снаружи людям не грозила смерть. Нет, нельзя сравнивать происходящее с гибелью «Титаника».
Полицейский провел их в переполненный собор, где уже начал играть орган. Над скамьями разносился приглушенный шепот, прерываемый время от времени всхлипами.
Следуя за Шеклтоном, Гарри рассматривал присутствующих. Среди собравшихся не было выживших с «Титаника» – даже те, кому не терпелось вернуться домой, прибудут не раньше чем через несколько дней. Возможно, среди скорбящих были родственники жертв. Список выживших был передан с «Карпатии» по радио, и репортеры уже могли подсчитать все сами. У них был общий список пассажиров и список выживших. Даже когда «Карпатия» пришла в Нью-Йорк и сведения смогли уточнить, перечень почти не изменился.