Я уже упоминал, что углубления на стенах грота были черны. Но это была не чернота, образующаяся при отсутствии света, обычная для нашей вселенной. Нет, это был мрак, который, однако, излучал некий свет, если такое вообще можно себе представить. Мрак, который был не пустым, а скрывавшим свое содержимое за пределами, не доступными моему зрению.
Пока мои глаза расплывчато видели лишь потолок и пол грота. Но спустя несколько минут пол стал вырисовываться намного четче. Казалось, что он был из черного мрамора, гладкий, блестящий и полупрозрачный. Вблизи почва казалась жидкой субстанцией. Создавалось впечатление, что поверхность почвы находилась в каком-то постоянном движении.
Другой странностью, поразившей меня, было то, что контуры всех представших перед моим взором предметов изменялись. Когда я долго смотрел на них, мне казалось, что они дрожали. Нечто похожее можно наблюдать, если глядеть на предмет в воде, но, естественно, без какого либо искажения. Скорее, это похоже на предметы, которые мы видим в морских волнах.
С другой стороны грота не наблюдалось ничего особенного. Только в одном месте струилось слабое излучение. Не знаю, сколько времени я глядел на эту сцену, но не меньше нескольких часов. Я, очевидно, очутился в некоем гроте или пещере, но, как ни странно, не чувствовал себя запертым в ограниченном пространстве. Напротив, через некоторое время у меня создалось впечатление, будто пространство передо мной было безграничным. Может быть, так случилось потому, что световая дорожка тянулась очень далеко. Дорожка напоминала мне хвост падающей кометы или свет Млечного пути, проникающего в самые дальние космические просторы. Возможно, я заснул или настолько погрузился в собственные мысли, что не заметил, в какой момент картина перед моими глазами изменилась. На переднем плане внезапно появилась расплывчатая форма, сливавшаяся с окружающим. По мере того как я старался рассмотреть загадочную форму, она становилась все отчетливей, и вскоре я с удивлением пришел к заключению, что данная форма представляет особый силуэт молодой женщины, сидящей на берегу водоема. Если не принимать во внимание постоянное изменение всех контуров, что являлось характерной чертой того мира, и необычайное фосфоресцирующее освещение, женщина имела обычную для нашей планеты внешность. Согласно общепринятым канонам, ее можно было назвать красивой. Длинные иссиня-черные волосы, заплетенные в мелкие косички, тонкие черты лица, красивые алые губы. Но должен признаться, я скорее чувствовал все цвета, нежели видел их. На девушке была лишь короткая туника, как мне показалось, из серого непрозрачного стекла, а ее белоснежная кожа, как перламутр, переливалась в лучах таинственного света. Создавалось впечатление, что женщина пела, но я, естественно, не слышал ничего. В следующий момент она склонилась к водоему и, задорно смеясь, зачерпнула руками воду.
Господа! Не могу выразить все чувства, овладевшие мной, когда я вспомнил, что сижу за микроскопом. Меня настолько поглотило наблюдение за девушкой, что я совсем забыл об этом. С внезапно охватившим меня испугом я вдруг осознал до глубины души, что все увиденное мной происходило внутри обычного золотого кольца. На какой-то миг важность сделанного открытия повергла меня в неописуемый ужас и привела в замешательство. Когда я вновь посмотрел в окуляр микроскопа спустя некоторое время, необходимое для адаптации зрения к новой форме света, перед моим взором снова, как и в первый раз, появился грот, но девушки на этот раз не было.
В течение почти двух недель в одно и то же время по вечерам я садился за микроскоп и опять переносился в пещеру. Девушка приходила каждый вечер, садилась на берегу водоема. Все происходило, как и в первый раз. Однажды она даже танцевала с неподдельным очарованием дикой лесной нимфы, кружась и порхая, как легковесная пушинка. В десятый вечер и случилось нечто необычное. Я уже довольно долго ждал появления девушки, и наконец она пришла, незаметно выскользнув из тени. Но когда она наклонилась над водоемом, я заметил, что на этот раз девушка непривычно задумчива и грустна. Неожиданно раздались ужасный треск и грохот, произошел настоящий взрыв, и я оказался лежащим навзничь на полу. Когда сознание вернулось ко мне, я почувствовал довольно сильную боль в месте ушиба. Однако самочувствие волновало меня гораздо меньше того факта, что мой драгоценный микроскоп разбился вдребезги. Повсюду в комнате были разбросаны осколки его самой большой увеличительной линзы. Не знаю, как и почему я не погиб и остался жив. Золотое кольцо, нетронутое и неизменившееся, лежало на полу. Стоит ли говорить о том, что значила для меня потеря микроскопа. Я с горечью понял, что никогда не смогу заменить разбитую линзу или, по крайней мере, мне понадобится для этого несколько лет.