Мы зашли в квартиру, Марина помогла мне разуться и снять пальто. Она сделала чай и села рядом со мной на кухне. Мы молчали, Марина вглядывалась в стену, я пытался сфокусировать взгляд хоть на чем то… сделав очередной глоток чая, со вздохом, Марина начала свой допрос.
- Что произошло?
- Я сам разрушил свою жизнь.
- Каким образом?
- Я не хочу тебе об этом говорить…
- А да, мы же не друзья….
- Нет, пожалуйста, не говори так! Ты единственная у меня и осталась…
- Объясни, наконец, что произошло!
- Я просто хочу, чтобы со мной сейчас побыл мой друг и сказал, что все будет хорошо, - я положил руки на стол и уронил на них голову. Все шутки испарились и начало приходить понимания всего, что произошло. Чувство вины пожирало меня изнутри.
- Конечно будет, если разобраться в чем проблема, - Марина подвинулась ко мне, приобняла меня, положив голову на мое плече.
- Я обидел любимого человека и наговорил гадостей всем друзьям и все это за один вечер.
- Расскажешь?
- Не сейчас, я совсем неадекватен. Спасибо Марин.
- За что?
- За то, что довезла до дома. Я думал ты даже трубку не возьмешь…
- Я и не хотела, но ты настойчивый.
- Просто пьяный…
Мы вдвоем слегка посмеялись и продолжили седеть: я головой лежа на столе, а она головой на моей спине, приобняв за плечи. Сам не помню, как заснул.
Проснулись мы от лучиков солнца, ударивших нам в глаза. Первое, что я почувствовал дикую головную боль.
- Капец! Как болит спина! Тебе повезло, что сегодня воскресенье и сегодня не на работу, - начала гундеть Марина, проснувшись.
- И тебе доброе утро, - сказал я, подойдя к чайнику.
- Ага, благодаря тебе я сегодня весь день проведу в постели, не хотелось бы завтра на работу прийти разбитой, - продолжала она, от чего моя голова еще больше разболелась. Я подошел к полке и обнаружил, что кофе закончился. «Блеск» - подумал я.
- Марин, пожалуйста, перестань и без твоего бурчания башка раскалывается.
- Пить меньше надо.
- Согласен, у тебя все? – зло спросил я.
- Да, - так же зло сказала Марина и быстрым шагом направилась к выходу, я поймал ее за руку.
- Пойдем, кофе выпьем, здесь рядом есть хорошее кафе, - сказал спокойно я, не желая начинать ссору. Она кивнула, не начав разборки, чему я был очень рад.
Мы вышли и быстро молча дошли до кафе. Я взял два кофе, и мы сели за удалённый столик.
- Готов? – сделав пару глотков, спросила Марина.
Я начал ей рассказывать все. Про мои чувства, про наше обучение, про мою влюблённость, рассказал, что Эли мне открылась и как на меня повлияла ее история.
- Арсений… я и не могла подумать, ну так все же хорошо… Главное теперь ты разобрался в своих чувствах и можешь подчиниться им. Она тебя изменила… но вчера… ты вел себя…
- Это не все… как раз про вчера… - я сделал пару глотков и рассказал про вчерашний вечер.
- Друзья у тебя идиоты…. но ты-то… не виноват… просто тебе нужно объясниться… она все не правильно поняла…
- Думаешь, она поймет?
- Конечно, ведь ты ее на самом деле… любишь, - сказала Марина со вздохом, немного погрустнев.
- Я не знаю… может оставить все как есть, - я взял Марину за руки лежавшие на столе, - как ты думаешь?
- А ты сам чего хочешь? – Марина резко убрала руки под стол.
- Я сам не знаю.
- В любом случае тебе надо с ней поговорить… она очень расстроена, она же совсем еще ребенок. Даже если ты не захочешь продолжения, нужно поговорить. Понял?
- Да, просплюсь и поеду к ней.
Мы допили кофе, я проводил Марину до машины и пошел домой. Моя голова и без того болела, а еще все те мысли лезущие мне в голову. Я дошел до квартиры, принял лекарство, принял контрастный душ, выключил телефон и лег спать.
Проснулся я с еще большей головной болью, включил телефон, и мне начали приходить сообщения, то о пропущенных звонках, то от Влада, то от Марины. Влад звонил мне 5 раз и Марина 3 раза. Влад в сообщениях извинялся и просил о встрече. Вот с ним я совершенно не хотел видится. Марина же хотела узнать: виделся ли я с Эли.
Я ни хотел никому отвечать, просто собрался и поехал в пекарню, по дороге я обдумывал свои слова, меняя их раз 15. Доехав я увидел, что пекарня закрыта. Я очень удивился, ведь время было всего шесть вечера. «Возможно, Эли решила сделать сегодня выходной» - подумал я. Подойдя к окнам Эли, я увидел мерцание от телевизора, на душе стало спокойно, что она дома и с ней все хорошо. Я стоял у порога дома минут двадцать так и не решившись зайти. Я отправился домой, коря себя за нерешительность. Дома я весь вечер просидел за столом, положив телефон рядом, пытаясь настроить себя на звонок. Все тщетно. Осознав, что завтра на работу, я решил лечь пораньше, но уснуть мне так и не удалось. Утром я твердо решил перед работой заглянуть к Эли. Поняв, что засыпать бессмысленно я встал с кровати и начал собираться. Я решил не садиться за руль после таких выходных и вызвал такси. Доехал я до Эли примерно в семь утра. Пекарня была открыта, зайдя я увидел, что витрина полностью пуста. Я неуверенно заглянул на кухню и увидел, что Эли сидит за столом, опустив голову на руки. Оглядев кухню, я увидел непривычную картину: за спиной Эли стояли несколько мисок с тестом, которое не поднялось, рядом стояли печенья, расслоившиеся и деформированные слегка пригоревшие, повернув голову в другую кухню, картина была такая же удручающая, бисквиты все опали, а в миске лежал свернувшийся крем. Наглядный список моих косяков при обучении. Но как это все разом могла допустить Эли, ведь она ас в своем деле. Я слегка постучал по косяку, что бы ни напугать Эли. Она приподняла голову, и я увидел ее заплаканные глаза. Она протерла глаза и щеки и встала.
- Наше обучение закончено, я научила вас всему, прошу удалиться с кухни, - сказала серьезным тоном Эли, хотя она и не смогла сдержать слез.
- Эли, можно объяснюсь, - начал я, собрав волю в кулак.
- Нет, уходи.
- Дай мне несколько минут.
- Мне надо работать, - сказала Эли, снова заплакав.
- Давай я помогу. Скоро открытие, а витрина пуста, - сказал я, оглядевшись на кухне. Эли села и снова положила голову на руки.
- Делай что хочешь, только меня оставь в покое.
Я подошел к раковине помыл руки, посмотрев в зеркало, висевшее над ней, я решил сполоснуть еще и лицо. Я одел фартук, выдохнул и решил приступить с самого сложного. Дрожжевое. Я нашел рецепты с граммовкой и начал готовить. Замешивая тесто, я само собой начал говорить с тестом:
- Я знаю у нас с тобой не все гладко, но в этот раз надо…- я говорил тихо и спокойно, - не ради меня, ради Эли.
Замесив тесто, я отправился в другую кухню, я выбросил все пригоревшее и весь отсекшийся крем, помыл посуду и приступил к приготовлению новых изделий. Поставив взбиваться яйца, я начал готовить печенье.
- Так, давай без эксцессов, ты тесто серьезное и ситуация не простая, есть такое слово… надо! - продолжал я разговоры с тестом уже более непринуждённо и более громким голосом.
Я делал несколько вещей одновременно наговаривая кучу фраз, что подбадривало меня еще больше, время бежало, и я его контролировал, ведь мне нужно было успеть к началу рабочего дня, а готовить в деловом костюме было тяжело, что увеличивало время приготовления. Эли все время просидела, опустив голову. Я продолжал готовить в соседней кухне, уже приступая к крему. Вдруг за час до начала рабочего дня, я вспомнил про дрожжевое тесто. Вынув бисквиты, я побежал в соседнюю кухню в надежде на успех, ведь тесто во время обучение у меня так ни разу и не поднялось. Я зашел на кухню и увидел, что тесто поднялось и уже пытается выдраться на волю.
- Эли! – воскликнул я от радости, забыв о нашей ссоре, - Получилось! У меня получилось, - не мог я поверить.
Эли резко повернулась от неожиданности сначала на меня, затем на тесто.
- И правда, - удивилась, но довольно сдержано сказала Эли.