– Извращенец, – подумала девушка. – Я помогла извращенцу. А ведь он мне даже понравился. Но не бросать же его было на съедение гарпиям.
Потом она подумала, что ей он в силу своей беспомощности повредить не сможет. Потом еще подумала насчет беспомощности. Вот ей самой бы понравилось очнуться голой, бессильной рядом с неизвестным мужиком. Ему тоже наверняка не понравилось, мужики, они, говорят, к таким вещам еще чувствительнее.
Поэтому девушка отбросила мерзкий рисунок и открыла чересседельные сумки незнакомца. Запасной комплект одежды нашелся практически сразу.
– Только не мешай мне, – сказала она по-русски, подходя к мужчине, как к дикому зверю, с комплектом одежды. Тот сверкнул огненными глазами и выхватил штаны у нее из рук. Рубаху надевал уже спокойнее. Но все же слишком резко дернулся, застонал и снова потерял сознание.
– Побочное действие обезболивающего, – подумала Наташа, аккуратно поправляя на незнакомце ткань рубахи, чтобы не повредить повязки. – Ведь он не чувствует, как сильно ранен, не понимает, что из него чуть ли не литр крови вытек. А я не могу объяснить. Мы совсем друг друга не понимаем.
Она вытащила из сумки незнакомца аккуратно завернутый в кожу бумажный свиток, раскрутила его. Это оказалась карта местности, Наташа углубилась в ее изучение. О, радость! Все подписи были сделаны латиницей. И большинство корней слов казались понятными.
Тем временем мужчина снова пришел в себя и сообщил что-то грубым, резким голосом.
– Ладно, – подумала девушка. – Врач на больных не обижается.
И нарисовала картиночку, где мужик лежит один-одинешенек посреди пустыни под палящим солнцем. А дикие звери ждут вокруг, пока он помрет, и облизываются. Всю обиженную душу вложила в изображение зверей. Показала подопечному картинку, подсвечивая фонариком мобильника. Тот даже вздрогнул. Внимательно посмотрел на Наташу. Она ткнула пальцем в карту.
– Я не знаю, как добраться до города. Где мы? – и повторила эту фразу на пяти европейских языках.
Что-то он, все-таки, понял. Не совсем оказался диким. Взял ручку и изобразил крестик на карте. Потом ткнул пальцем в масштаб. Мол, пешком идти и идти. А коня его съели местные трупоеды.
В одном из кармашков сумки нашелся компас, И Наташа задумалась.
Да, мужик ей уже не нравился, она не любила извращенцев. Но не бросать же его в пустыне? Тем более, очень хотелось проверить, насколько она умеет управлять сознанием животных. Поэтому девушка изобразила на листочке, как они вдвоем со спасенным мужчиной едут к городу на пустынном драконе. Спасенный покрутил у виска вполне узнаваемым жестом. Тогда она нарисовала две картиночки. На одной: мужик сладко спит, подложив себе ручки под щеку. А на другой: она лупит его камнем по голове. И развилочку схематичную добавила. Мол, выбирай подходящий вариант.
Мужик в ответ выдернул у нее ручку из пальцев и изобразил себя в процессе мочеиспускания. Почти не глядя изобразил, потому что параллельно злобно глядел ей в глаза.
И Наташе стало стыдно. Как она могла забыть о естественных нуждах своего подопечного?! А человек, между прочим, несмотря на внешнюю злобность, явно стесняется.
Пришлось искать подходящую расселину в углу в тусклом свете фонарика в мобильнике, тащить подопечного в тот угол на слайдере. Счастье, что ткань отлично скользила даже по неровной каменистой поверхности. Когда же он отлил и расслабился, вернула его на прежнее место. Пододвинула поближе к нему его чересседельные сумки. Он сам вытащил из их глубин сильный электрический фонарик, фляжку с водой и еду. Кажется, порезанный сыр. И даже предложил ей несколько кусочков, чтобы она поела, добрый какой. Девушка покачала головой и вытащила из рюкзачка несколько пирожков. Уходя из гостиницы, она не знала, когда вернется. Теперь захваченная еда пригодилась.
***
Всю ночь ей пришлось дежурить у входа в пещеру. Мужчина, поев, потушил фонарь и тихо посапывал сзади. Впереди чавкали трупоеды. Она терпеливо ждала рассвета, сидя, прислонившись к теплому камню, периодически начинала дремать, но снова просыпалась.
Как только начало светать, девушка подошла к месту сражения своего подопечного с дикой фауной пустыни. Только светлые кости поблескивали в свете наступающего дня. Он может быть сколько угодно извращенцем, этот неблагодарный мужик, но как же она радовалась, что среди всех валяющихся вокруг раздерганных скелетов нет человеческого.