Алеена оцепенела. Тимон вложил медальон ей в руку и отступил на шаг.
– Я ничем не смогу тебе отплатить, – с трудом сказала девушка, посмотрев в его золотистые глаза. – Никогда. А еще ты из-за меня покалечил руку. И заживать она будет месяцы, а ты тут один. В пустыне…
Тимон не ответил.
– Почему, почему ты так поступил? Неужели было настолько противно? Зачем ты вообще дал этот дурацкий обет – не прикасаться к женщине? Никто не дает…
– Если бы мне было противно, – резко ответил Тимон, – не пришлось бы жечь себе руку, чтобы удержаться.
Алеена снова низко опустила голову. Да, было стыдно.
– Я живу здесь, чтобы наладить связь с Богом-Творцом нашего мира, который есть Абсолютный Дух. Я должен стать как бы антенной, чтобы нас услышали. И только духовная часть моей личности может с Ним связаться. Как подобное с подобным. Поэтому любые телесные утешения, ослабляющие мой дух, мне вредны. Да, я знаю, что я один такой, заживо умерший для вашего мира, чтобы стать путем к нам для самого Бога-Творца. Чтобы он смог попасть в наш мир сквозь космос, населенный всякими Венерами, Артемидами, Марсами и прочими...
Им ваше поклонение, как раз дает силы, сопротивляться Его приходу. И не смотри на меня, как на полного психа, Алеена. Я где живу? В пустыне, далеко от людей. Ни к кому не пристаю. Вот подумай, где я и где храм Артемиды? И тем не менее, ее жрицы послали тебя, чтобы сбить меня с пути.
Она молча удивленно смотрела на человека, говорившего настолько странные вещи.
– Ладно, оставайся в этой комнате до рассвета, – устало сказал пустынник. – Я сам переночую у входа. Все равно теперь уже не засну.
***
На утро рассветные лучи озарили скалы и камни пустыни. И девушку, неторопливо ехавшую на ослике по направлению к городу Гардану. Ослика Алеене дал отшельник Тимон, чтобы она быстрее добралась до города.
– Он вернется ко мне, как только ты его отпустишь, – сказал, почесывая серого ослика за длинными ушами. – Не беспокойся.
Алеена оглядела огородик за каменной оградкой под сенью молоденьких смоковниц и кивнула. Тимон уже так невероятно ей помог, что еще одна услуга погоды не делала.
-- И да, -- закончил отшельник, глядя в сторону, -- если и вправду захочешь меня отблагодарить, сделай все, что сможешь, чтобы я тебя больше никогда не видел.
Ослик неторопливо рысил по известному ему пути, и девушка, погруженная в себя, не замечала долговязого светловолосого парня, упорно ее преследовавшего от хибарки отшельника. Он бежал, переходил на быстрый шаг, когда уставал, снова пускался за ней бегом. Но догнать не мог, как ни пытался. Все-таки, ослик, хоть и казался медленным транспортом, но четыре копыта – очевидное преимущество перед двумя ногами.
Преследователь догнал Алеену на центральной площади города, перед домиком с портальным переходом. Девушка неожиданно оглянулась и увидела его совсем рядом с собой.
– Ты?! – возмутилась она. – Что ты тут делаешь?
– А ты? – парировал он так же гневно. – Леенка, дуреха, что ты натворила? Стой, кому говорю!
– Ага, жди! – и девушка молниеносно проскочила между его рук, вбежала в помещение и сняла с шеи жетон, дававший ей право на использование портала. Храмовый жетон на серебряной цепочке.
– А ну стой! – парень схватил ее за плечо. – Во что ты ввязалась?!
– А что я должна была сделать? – крикнула девушка, забыв о стражниках вокруг. – Тебе хорошо возмущаться. Это не тебя продал папаша последнему мерзавцу в округе.
– Ты должна была все мне рассказать. Алеена, нас же всего двое в мире осталось после смерти мамы. Я бы все сделал, чтобы тебе помочь.
– И что бы ты сделал? – устало уточнила девушка.
– Эй! – один из стражников попробовал вступиться за обладательницу храмового жетона.
– Не вмешивайтесь, это семейное дело. Девушка – моя сестра… Я нашел бы выход, Леена. Мы могли обратиться в суд… Это незаконно – продавать людей.
– Ты смеешься? – с горечью уточнила Алеена. – Моркант самый богатый человек в округе, я уже имела счастье это узнать. Какой суд?!