– Нет. Просто разбираюсь в лошадях.
– И в собаках тоже, – вздохнув, сказал парень, глядя себе под ноги. – Та собачка, которая испуганно пятилась, когда нашла тебя в Венериной роще той ночью, специально обучена ловить и выдавать людей. Почему она испугалась насмерть перепуганной девчонки? Ну да, я тогда сплавил свое сопровождение и вернулся в рощу... Ты вежливая, Нитасса, но я рос среди подобной вежливости с пеленок. Я понимаю, что ты меня недолюбливаешь. Но при всех своих пороках, я тогда вернулся, чтобы помочь тебе...
У меня нет возможности, использовать собаку-ловца людей, а вот у Риогана есть. И когда я увидел его людей возле рощи, я не стал подходить к тебе. Решил, что ты в надежных руках. И очень удивился, встретив тебя в ресторации подавальщицей, – Орвейн поднял голову и пристально взглянул ей в глаза. – Ладно, не бледней так. Забудь. Что ты сказала насчет лошадей?
Девушка вздохнула, выдохнула, стараясь ни о чем не думать, кроме больных людей и коней в поместье. И тогда она заметила мух, ползающих по перегородкам между стойлами.
– Хотела бы я знать, не привозили ли в эту конюшню недавно коней с юга?
– Привозили, – сказал Орвейн. – Дядя хвастался парой элитных жеребцов. Потом одного пришлось застрелить, он взбесился и чуть не сбросил хозяина.
– А второй?
– Второй где-то здесь. Хочешь познакомиться?
Привезенным с юга оказался серебристо черный жеребец с белоснежной гривой и хвостом, прекрасный, как и все лошади в этой конюшне. И да, он тоже был болен. Слизистые оболочки оказались воспалены, правда, не очень сильно.
– У него, наверное, природный иммунитет, – по-русски сказала Наташа.
– Что?
– Если притвориться, что ничего не происходит – добавила она, глядя вниз, под копыта жеребца. Снизу, из-под решетки, куда падал навоз, вылетали крупные мухи, – то очень скоро в этом доме будут болеть многие. Вы тоже рискуете, господин.
Вот тогда Орвейн полностью сосредоточился на словах девушки.
– Давайте, выйдем отсюда, – быстро сказала Наташа, припомнив, что на Земле одного укуса мухи Цеце достаточно, чтобы заполучить смертельную сонную болезнь. – Не нравятся мне вот эти крупные рыжеватые мухи. И крылья они подозрительно складывают. Парень даже и не пошевелился. Тогда Наташа, забыв про роль служанки сама быстро пошла к выходу из смертельно опасной конюшни, обдумывая, что же делать дальше.
Орвейн все же вышел за ней следом на свежий воздух. Ну как свежий? Навозом и здесь попахивало, но хоть мухи-убийцы не летали.
– Вместе с конями к вам завезли заразу, – девушка попыталась объяснить происходящее юному вельможе. – И еще мух, которые ее переносят. С больных лошадей на здоровых. И на людей, к сожалению, тоже.
– Какую заразу? Как переносят? – Орвейн ее не понимал. – И почему только в дядиной конюшне? Похожих южных жеребцов закупило сразу несколько домов.
– А вы точно знаете, господин, что в других домах все в порядке?
Он не ответил.
– Я могу попытаться доказать, что зараза существует, если вы, господин Орвейн, – добавила Наташа льстивым голосом, – дадите мне посмотреть в микроскоп хозяина.
Был бы Орвейн постарше, он бы послал служанку с такой наглой просьбой, куда подальше, сразу же. Но он был еще подростком, и его серые глаза загорелись азартом открывателя тайн вселенной.
И спустя полчаса исследовательница оказалась возле микроскопа с соскобом из язвы заболевшего конюха. Соскоб она тоже делала под горящим взглядом Орвейна. Он же встал в дверях дядиного кабинета, следя, чтобы никто из слуг не вошел, пока Наташа быстро перенесла часть содержимого из язвы на покровное стекло, настроила микроскоп и с любопытством заглянула в окуляр.
Да, увы, трипаносомы кишели в соскобе.
– Вот, смотрите, – сказала она, уступая место возле микроскопа своему спутнику. – Видите в микроскопе заразу?
– Что здесь происходит? – это слуги все-таки донесли до ушей хозяина дома, что творится нечто из ряда вон выходящее. И тот пожелал лично прояснить ситуацию для себя.
Орвейн встал из-за микроскопа и почесал затылок.
– Точно не могу сказать. Пытался понять, отчего болеют люди у нас в поместье, но… – парень отводил глаза в сторону, и Наташа вдруг сообразила, что это ей, биологу, понятна картина под микроскопом, а парню, который впервые заглянул в микроскоп, еще нужно объяснить, что он там должен увидеть. И где там зараза, которую ему обещали? Девушка не успевала ничего объяснить.