– Зря это ты, – глубокомысленно сказал ей поселянин. – С каждым может случиться, не гневи богов, паря. Залезайте лучше оба ко мне в телегу. Довезу до Орчета. Заодно ваша собака нас охранять будет. А то, по слухам, тут где-то тигрица шастает.
Они с Орвейном, сразу же забыв про ссору, согласились. И через несколько минут, удобно устроившись поверх шкур, Наташа вытащила из рюкзака самую первую, купленную ею в столице книгу. «Легенды северных и южных вельдов».
– Ты поможешь с переводом, Орвейн? – мирно спросила девушка своего спутника, решив, не обострять отношения. Парень, лежавший на спине и отвлеченно смотревший в далекое небо, перевернулся на живот и уставился в книгу поверх Наташиного плеча.
– «Солнечная королева и камень жизнедержец». Ух ты, что-то интересное. – Орвейн прикрыл книгу, чтобы посмотреть на обложку и присвистнул. – «Легенды северных и южных вельдов»? Серьезно? Нитасса, а ты вообще знаешь, что мы с Вельдией находимся на грани войны? Все же у Риогана к тебе слабость, раз он не сдал тебя своим ребятам.
Девушка не стала объяснять, какая у Риогана к ней слабость.
– Я купила эту книгу в вашем книжном магазине. Дешево, потому что, кроме меня она никому в Левоне и даром не сдалась.
– Да ладно тебе, не злись. Я понял, что ты не шпионка. Да и Риоган, наверное, уже понял. Он вообще умный.
« – Бабушка, расскажи еще раз сказку о Доброй королеве.
– Не скучно тебе в который раз слушать? Ну как знаешь. Была у короля Самодура жена. И была у жены той интересная привычка. Каждое утро собирала она рядом со своим замком нищих и бедных и раздавала им монетки. Каждому пришедшему по серебряной монетке.
– Бабушка, а, наверное, к ней весь город собирался по утрам. Или тех, кому королева давала монетку, избивали остальные?
– Нет, внучек, весь город не собирался к королевскому замку. Только те приходили, кого нужда совсем замучила. Потому что все жители того королевства очень боялись мужа Доброй королевы, короля Самодура. Тот был скор на расправу, недобрый был совсем.
– Бабушка, а почему король разрешал королеве раздавать серебро из сокровищницы, если был недобрым…?»
– Да, хороший вопрос, – сказал Орвейн. – Что за дурацкий какой-то критерий доброты? Раздавать серебро… Зачем?
– А в вашем мире не принято?
– Нет. А в вашем?
– А в нашем, по крайней мере, понимают, зачем. Чтобы на душе стало полегче. У нас даже один известный поэт стихотворение сочинил о том, как он «на волю птичку выпускает при светлом празднике весны».
«Я доступен утешенью
Зачем на Бога мне роптать,
Когда хоть одному творенью
Я смог свободу даровать».
Понимаешь, Орвейн, утешение – повсюду. Но чтобы мы стали для него доступны, нужно кому-нибудь помочь.
Парень перевернулся на бок и внимательно на нее смотрел, угрызая какую-то веточку, которую он сорвал по дороге, не сходя с телеги.
– Есть у нас такая история, что, однажды, когда какой-то парень с горя решил утопиться, в смысле, самоубиться…
– Я понял.
– …к нему подошел умный человек и говорит: «Вы, я вижу, человек не бедный? Тогда почему бы вам не раздать перед смертью карманные деньги в квартале бедных на той стороне реки? Рыбам они все равно не пригодятся». И пока тот парень, послушавшись незнакомца, раздавал деньги бедным, на душе у него настолько полегчало, что он передумал топиться. Вот.
– У нас тоже есть сходная философия о «малых добрых делах» Томаса Верньонского, – протянул Орвейн, задумчиво разглядывая свою спутницу.
– Вот видишь…
– Но даже Томас Верньонский не додумался раздавать серебро из королевской сокровищницы просто так.
– У вас еще все впереди, – пробурчала Наташа. – У вельдов, как ты сам видишь, кто-то додумался.
– Вижу, что додумался, но только непонятно кто, да и вельдом ли он был…? Ладно, возвращаемся к тексту.
« – Король Самодур, внучек, ни в чем не перечил своей жене, потому что слишком сильно любил ее. Он встретил прекрасную девушку случайно, когда возвращался домой из королевства эльфов. Увидел в заколдованном лесу. И была она Небесной Девой, красота ее сияла как солнце в озере в пригожий день. И полюбили они друг друга с первого взгляда. И провели рядом, забыв обо всем, три месяца и три дня.