Сдвинув брови, она открывает рот…
— Сакура?
Они оба резко поворачиваются к двери, которая широко открыта.
И когда тяжелые шаги доносятся по коридору к его комнате, Саске быстро набрасывается на нее, прижимая ее к себе и пряча ее маленькое тело. Он натягивает на них одеяло как раз в тот момент, когда Наруто ступает на порог.
— Саске?
Для Наруто накрытый комок на кровати перед ним выглядит так, будто Саске спит на животе, а обсидиановые волосы торчат из-под одеяла.
Сакура под ним дрожит от безмолвных рыданий, заливая его обнаженную грудь бесконечными слезами, от которых у самого Саске жжет глаза. Он прижимается к ней своим обнаженным телом так плотно, как только может, пытаясь предложить ей хоть немного утешения. Он пытается игнорировать мягкую выпуклость ее груди на его коже и унизительный факт, что его утреннее возбуждение невольно затвердевает между ее ног от прикосновения ее обнаженной плоти.
Сглотнув, он кричит с видом только что проснувшегося от вопроса блондина:
— Что тебе нужно?
— Ты еще спишь? Уже почти полдень, чувак. У тебя нет занятий?
Саске стискивает зубы, ему сейчас совершенно наплевать на учебу. Откашлявшись, он кричит:
— Я болен, идиот. Убирайся из моей комнаты.
Когда еще один яростный всхлип сотрясает тело Сакуры, прижатой к нему, он откидывается назад ровно настолько, чтобы увидеть горе на ее лице, когда она тихо плачет, зажмурив глаза, и слезы текут по ее щекам. Она выглядит сломленной, такой раздираемой тоской, что слезы опасно дрожат в его собственных глазах.
Я сделал это с ней, он не мог не испугаться, желудок сжался от ужасающего факта. Я сделал это с ней.
— Не делай этого. — Он наклоняется и шепчет ей в губы напряженным голосом. По всему ее лицу мерцают растрепанные обсидиановые шары.
Пожалуйста, не плачь.
— Ты не видел Сакуру?
Саске продолжает смотреть вниз на ее душераздирающее выражение, наблюдая прищуренными глазами, как слеза за слезой бежит по ее лицу и пропитывает его простыни.
— Я думаю… она пошла в кампус на завтрак.
— О, хорошо. Я написал ей, а она не ответила мне. Мне очень плохо из-за прошлой ночи, и я беспокоюсь, что она злится на меня. Если ты увидишь ее, скажи ей, что я люблю ее и что я ее сегодня вечером, хорошо? Я иду на занятия, так что увидимся позже.
Сакура плачет сильнее, и на этот раз из его рта почти вырывается сухой всхлип, когда он хрипит:
— Хорошо.
— Надеюсь, тебе лучше, сволочь. С тобой не весело, когда ты болен. — Наруто смеется, прежде чем потянуться вперед и закрыть дверь.
Гортанный крик срывается с ее губ, и Сакура яростно всхлипывает, все ее тело содрогается от мучительного раскаяния, как будто звук закрывающейся двери высвобождает настоящую боль, которую она сдерживала.
Саске в панике обхватывает ее лицо руками, быстро вытирая ее слезы, но ничего не делает, чтобы остановить единственную, которая угрожает упасть из его собственных глаз. Его грудь сжимается от сдержанного рыдания.
— Все будет хорошо. — Он шепчет, как будто они оба только что не ударили своего лучшего друга ножом в спину самым ужасным способом, который только можно вообразить, — как будто они не просто разрушили свою жизнь. В отчаянной попытке утешить ее, он проводит пальцами по ее промокшим от слез волосам и нерешительно целует в щеку, нос, лоб.
Но она не перестает плакать.
Она плачет и плачет, каждый всхлип еще более душераздирающий, чем предыдущий.
Потому что она только что выбросила шесть лет своей жизни с Наруто и бесконечные годы, которые были еще впереди.
— Я обманула его. — Сакура, наконец, выдавливает из себя икоту: — Я обманула его, Саске. О боже, я ему изменила!..
Не зная, что сказать в этот момент, но готовый сделать все, чтобы остановить ее слезы, Саске просто перекатывает их и притягивает ее к своей груди, прижимая ее голову к своему бешено бьющемуся сердцу и проводя руками по ее волосам.
Сквозь напряженные стенки горла он наконец говорит ей:
— Мне очень жаль, Сакура. — Он глотает что-то похожее на осколки стекла. — Я никогда не хотел, чтобы это случилось. Я был пьян…
При этих словах она вырывается из его хватки и садится, чтобы посмотреть на него сверху вниз, плечи все еще трясутся.
— Саске… — шипит она сквозь стиснутые зубы и замолкает, губы дрожат, а глаза расширяются от ужасающей мысли. Когда в ее голове проносится воспоминание о том, как он постоянно заказывал ей выпивку, она не хочет в это верить. Хотя это и иррационально, это единственный вывод, который кажется правдоподобным. — Ты планировал это?..
Саске приподнимается на локтях, широко раскрыв глаза.
— Нет! — рявкает он, его сердце разрывается от страха, прежде чем его голос падает до недоверчивого шепота. — Я бы никогда…
Она качает головой, прижимая руку ко лбу, и ее глаза сжимаются от мучительного разочарования.
— Нет, я знаю, что ты никогда бы так не поступил, Саске. Прости, я не знаю, почему я… Я просто… я поторопилась с выводами, я сейчас так чертовски сбита с толку, во всем виновата я…
— Я бы никогда не причинил тебе вреда. — Саске выдыхает глубоким голосом, пронизанным недоверием и намеком на предательство, как будто само предположение разрушает то маленькое доверие, которое сейчас существует между ними.
Она долго смотрит на него, позволяя ситуации погрузиться в нее и давить на ее сердце.
— Почему… — Она наконец выдыхает, по ее щекам течет еще больше слез. Глянцевая краснота в ее глазах заставляет их изумрудный оттенок сиять так ярко, что на мгновение Саске неуместно теряется в их красоте. Она прячет лицо в ладонях, снова шепча. — Почему?
— Ты сожалеешь об этом? — Он тупо выпаливает, несмотря на то, что вопрос явно ебанутый — он не знает, откуда он взялся, но он вырывается из его рта раньше, чем он успевает его остановить.
Ее руки падают с лица, обнажая ледяной шок на ее лице.
— Что ты только что сказал?
— Я спросил, — он нервно сглатывает, садясь более правильно и не понимая, зачем вообще открыл рот, — ты сожалеешь об этом?
И вот когда он это видит.
Та доля секунды, когда правда мелькает на ее лице. Нерешительность в ее глазах.
Нет. Ее глаза говорят.
Надежда наполняет его сердце, глаза расширяются.
Однако, как и ожидалось, через мгновение она рявкает:
— Конечно, я сожалею об этом! Я встречаюсь со своим парнем уже шесть лет, Саске! С твоим лучшим другом! Ты сошел с ума?!
Да, думает он, так и есть.
Потому что он вдруг обнаруживает, что нерешительность, которую он видел в ее глазах, неважно, насколько маленькая и мимолетная, все меняет.
Глаза все еще опухшие, она сердито всхлипывает.
Чувствуя себя странно уверенно, Саске протягивает руку, чтобы погладить ее по щеке — медленно, как если бы он собирался погладить гремучую змею, готовую к удару, — и проверяет свою новую теорию.
Саске смотрит ей в глаза, внимательно изучая ее реакцию. И когда его костяшки пальцев нежно касаются ее щеки, он наблюдает, как ослабевают ее плечи, наблюдает, как смягчаются уголки ее опухших глаз — она тает под его прикосновениями.
И тут она краснеет.
У него перехватывает дыхание, и, прежде чем он успевает сдержаться, он наклоняется внутрь, его глаза с благоговением сверкают на ее глазах.
На периферии Саске видит ее сомнение.
Затем он осторожно поднимает ее подбородок, наклоняя ее губы к своим, которые незаметно приближаются к ее губам. Наблюдая за любым знаком отказа, который мелькнет в ее глазах, сердце начинает биться чаще, когда этого не происходит, их носы касаются друг друга…
А затем он наклоняет голову, закрывает глаза и прижимается своими губами к ее губам с такой мучительной нежностью, что они оба вздрагивают.
Он слегка отстраняется, приоткрывая глаза, чтобы оценить ее реакцию.