Сакура медленно поднимается со стула.
Не говоря ни слова, она незаметно ускользает из больничной палаты. Тихий плач Хинаты эхом отдается позади нее.
В комнате ожидания она находит Саске, спящего на диване, опустившего голову на подлокотник, с капюшоном, накинутым на взлохмаченные темные локоны.
Это никогда не было ошибкой.
Она шагает прямо к нему и без колебаний наклоняется и тянет его вверх, не обращая внимания на то, как его глаза распахиваются в замешательстве, когда она скользит прямо к нему на колени.
— Саку…?
Ее губы на его губах еще до того, как он успевает закончить ее имя, руки зарываются в его шелковистые локоны и откидывают капюшон, чтобы убаюкать его голову, колени расставлены по обе стороны его теплых бедер.
Она прикасается своими губами к его губам, используя все последние остатки энергии, которые у нее остались, разбитая половина ее сердца притягивается к его губам, как резонирующий щелчок магнита.
И вдруг, вот так, они снова целы.
Это никогда не было ошибкой.
Его руки скользят по ее волосам без паузы, пальцы возятся с ее распущенным конским хвостом, прежде чем ему удается распустить ее локоны. Короткие розовые волосы ниспадают ей на плечи неровными волнами, и Саске, не теряя ни секунды, зарывается в них пальцами, слегка оттягивая прижимаясь своими губами к ее губам с настойчивостью, которая предполагает, что ему нужен ее воздух, чтобы дышать.
Их желудки взрываются фейерверком, треща по швам каждого нерва, а пальцы ног покалывают от умопомрачительной эйфории.
Языки безрассудно скользят друг к другу в рот, грудная клетка вздымается, сердца бешено колотятся, они сливаются в одно запутанное месиво зубов, губ, языка и резких вдохов между каждым маленьким расстоянием для дыхания, прежде чем их губы снова сталкиватются.
— Мне так жаль. — Она шепчет ему в губы. Слезы катятся по ее щекам и их губам.
Саске только крепче целует ее.
Никого из них не волнует, что они находятся в приемной государственной больницы или что ее бойфренд и его лучший друг лежит раненый в палате. Никого из них не волнует, что в любой момент один из их друзей может зайти к ним и лично увидеть обман Саске и Сакуры.
Ни один из них не обращает внимания на мир вокруг них, поскольку он сжимается и сжимается, пока они не останутся единственными существующими.
Нет никакого страха. Никакой агонии. Нет боли.
Без сожаления.
Просто двое лучших друзей безоговорочно влюблены друг в друга.
И в объятиях друг друга они именно там, где и должны быть.
Не Наруто и Сакура.
Не Сакура и Наруто.
Саске и Сакура.
В этом весь смысл, думает он.
***
Они покидают больницу в шесть утра, никому ничего не сказав.
Они молча держатся за руки по дороге домой, пока между ними назревает бушующая буря, подавленная тоска и потребность, готовые вырваться наружу в любую секунду. Их колени нетерпеливо подпрыгивают. Его свободная рука стучит по рулю, когда их гонка домой прерывается красным цветом светофора в центре города.
Поездка на машине — это особый вид ада.
Саске сжимает ее руку, поглядывая на нее краем глаза, и его сердце бешено колотится; словно проверяя, не является ли она плодом его воображения. Что она настоящая. Что это реально.
Сакура открыто наблюдает за ним, большими и светящимися от желания глазами цвета морской пены, волосы спутаны и взлохмачены его собственными руками. Его взгляд скользит по ее сжатым бедрам, он сглатывает, возвращая взгляд на дорогу впереди. Он пытается подавить неприятное напряжение в джинсах, осторожно поправляя толстый стержень своей эрекции.
Предвкушение между ними настолько подавляющее, что почти осязаемо.
Сакура чувствует, как нижняя часть ее живота кипит от яростной потребности, внутренние стенки ее ядра пульсируют от далеких воспоминаний о нем внутри нее. Влажная лужица ее возбуждения пропитывает ее трусики, бедра извиваются, когда она буквально жаждет мужчину рядом с ней.
Саске в своем собственном мире мучений. Каждый раз, когда он вынужден останавливать машину, что-то дикое внутри него вспыхивает с невыносимым нетерпением, когда его заметно твердый член пульсирует с настойчивостью.
На пятом светофоре — не в силах больше терпеть это страдание — Саске протягивает руку и притягивает ее к своему рту, одну руку запустив ей волосы, а другую на шею. Он проводит пальцами по ямочке на ее коже, пока она стонет в его губы. Учиха поворачивает ее голову в сторону, держась за ее розовые локоны, а губы скользят по ее горлу, пока она хнычет его имя. Другая его рука медленно падает на ее грудь, где он сильно сжимает ее, наслаждаясь тем, как ее тело дрожит от его прикосновений.
Затем его пальцы скользят по ее дрожащему телу все ниже и ниже, пока…
Автомобильный гудок останавливает их от импровизированного соединения, и, с убийственным взглядом Учихи и средним пальцем Сакуры в сторону машины позади них, Саске размышляет, должен ли он просто взять ее прямо здесь, на этот зеленый свет.
Нервное хихиканье, срывающееся с ее губ, заставляет его ухмыльнуться, когда он толкает машину вперед, его пальцы тут же снова находят ее пальцы, словно пытаясь обеспечить ее присутствие рядом с собой. Саске сжимает ее пальцы. Сакура сжимает в ответ.
Почти в пяти минутах езды от дома Сакура теряет терпение от внезапного прилива храбрости.
Саске слышит, как расстегиваются зубцы молнии его брюк, прежде чем он понимает, что она делает. И к тому времени, когда он это делает, она уже склонилась над его коленями, возясь руками, пытаясь освободить его от боксеров.
У него вырывается удивленный вздох, когда неудобное давление джинсовой ткани больше не сдерживает его, и ее ладони охватывают его полностью обнаженную эрекцию.
С ее растрепанными розовыми волосами на груди, он тянется, чтобы помассировать ее кожу головы, вздрагивая, когда чувствует ее теплое дыхание на макушке его обнаженного члена.
Он пытается не отрывать взгляда от дороги впереди, одной рукой сжимая руль, а другой теребя ее волосы.
Саске вздрагивает, когда ее большой палец нежно размазывает собравшуюся смазку по кончику. Она наклоняется, медленно вращая прозрачную жидкость вокруг него, и его желудок подпрыгивает, когда кончик ее языка неожиданно ныряет в его щель.
Успокаивающая рука в ее волосах быстро превращается в крепкий кулак.
— Не терпится? — Его попытка казаться сдержанным просто выходит из-под дыхания, когда он смотрит на ее затылок.
Горячий рот проглатывает его в ответ, и ему требуется вся последняя унция концентрации, чтобы оставаться сосредоточенным на дороге перед ними.
Темные брови хмурятся, и из его горла вырывается тихий звук, когда Сакура сильно сосет его, ее другая рука скручивается у его основания, когда она энергично заталкивает его в рот.
Саске сглатывает, пытаясь сосредоточить свое внимание вперед, но ее влажного рта, работающего с ним, достаточно, чтобы его ноги дернулись под рулем. Подняв бедра вверх, он пытается проникнуть глубже в ее рот, преследуя свое блаженное завершение. Но Сакура кладет две сильные руки ему на бедра, крепко удерживая его на месте. Дразнит его.
Мы почти дома, его разум облегченно задыхается, не зная, сколько еще он сможет продержаться.
Громкий гортанный стон вырывается из его рта, когда она скользит по нему до самой задней части горла.
Его голова ударяется о подголовник, когда он въезжает на подъездную дорожку.
Саске опускает руки с руля, чтобы как следует схватить ее покачивающуюся голову, и стонет, когда она не останавливается.
— Мы дома. — Хрипит он, когда она вертит вокруг него языком. Закрыв глаза, он опускает руки по бокам, а она в ответ притягивает его еще глубже, вздыхая, когда ее щеки плотно прижимаются к нему, когда она отстраняется.
Она проглатывает его еще раз, и узел внутри него угрожает разорваться, мышцы напрягаются от предстоящего освобождения. Когда она все еще не останавливается, он впадает в панику, когда его тело напрягается еще больше, ноги дрожат, когда катушка почти лопается. Он хватает ее за волосы.