— Подожди, Сакура!..
Тело Саске заметно ослабевает, когда она отпускает его без предупреждения. Его голова падает на подголовник с тихим стоном, когда он горячо дышит, член покалывает от последствий и быстро отступает.
Сакура садится, вытирая небрежный рот с застенчивой улыбкой, наслаждаясь дымкой его глаз с тяжелыми веками и быстрым подъемом и опусканием его широкой груди.
Насыщенный утренний солнечный свет льется в его машину, заливая Сакуру неземным маслянистым сиянием. От озорства, сверкающего в ее глазах, у него перехватывает дыхание. Ее зрачки расширяются.
Саске теряет дар речи, пока они смотрят друг на друга в сжатой тишине машины. Его сердцебиение пульсирует в горле.
— Я… — начинает он, но его признание прерывается голодными губами.
Они буквально вбегают в квартиру, взявшись за руки, дверь распахивается, как в первую ночь, когда они взяли друг друга. Дверь рикошетом отлетает от стены, прежде чем они захлопывают ее, и Сакура прижимается к двери прежде, чем она успевает даже моргнуть.
Горячие губы путешествуют повсюду по ее обнаженной коже; ее грудь, ее ключицы, ее горло, ее челюсть, и заканчивают свое путешествие на ее ожидающем рту, язык погружается между ее губами, пробуя каждую последнюю каплю ее сущности.
Они сбрасывают обувь, когда пальцы Сакуры возятся с поясом его джинсов, но, поскольку они уже наполовину расстегнулись от своих действий в его машине, она может стянуть их без особых усилий. Его джинсы спадают до щиколоток, оставляя нижнюю часть тела только в тонких боксерах, а его полная эрекция натягивает ткань.
Губы Саске все еще пожирают ее губы, а ее пальцы вцепились в его волосы, и он дергает ее юбку-карандаш, пока она не сползает к ее лодыжкам, обнажая трусики, которые так и просятся, чтобы их сорвали.
Его пальцы устремляются к ее ядру, отодвигая ее трусики в сторону и резко вдыхая, когда он чувствует, насколько она нуждается. Сакура стонет, когда его холодные пальцы ласкают ее липкое тепло.
Между ними бушует огонь.
Она чертовски мокрая, понимает он с волной блаженного удивления. Она такая мокрая, что он слышит мягкое прикосновение своих пальцев к ее горячей плоти.
Он вздыхает между поцелуями с открытым ртом, чувствуя, как его возбуждение удесятеряется от этого открытия. Он позволяет своим пальцам скользить вверх и вниз по ее складкам, дрожа от ощущения ее влаги, покрывающей каждый палец, и позволяя своему эго расцвести от того факта, что она так возбуждена им.
Если ее действия сами по себе не доказывают, как сильно она хочет его, то расплавленная лужа между ее бедрами, безусловно, доказывает.
Она хнычет под ним, тело дрожит от каждого дразнящего движения его пальцев вверх и вниз. Когда он нажимает двумя пальцами на ее клитор, она задыхается. Саске ухмыляется ей в губы. Ее бедра пытаются сжаться вокруг его запястья, невольная реакция на ее повышенную чувствительность. Саске сильнее трет ее клитор, кружа по мокрому холмику, пока она отчаянно не хватает его за предплечье.
Сакура отстраняется, чтобы посмотреть на него.
Беспричинное желание на ее лице заставляет его наклониться и схватить свою потребность, несколько раз свободной рукой потянув себя сквозь ткань. Он такой твердый, что это больно.
— Ты нужен мне, Саске. — Она шепчет, зрачки расширены на фоне ярких изумрудных глаз. Удерживая ее голодный взгляд, его другая рука продолжает свой дразнящий танец между ее бедрами.
И на этот раз никакой алкогольной пелены, скрывающей реальность.
Они хладнокровно трезвы и в здравом уме, как никогда.
Нет сожаления, ожидающего их за горизонтом, нет чувства вины, тяготящего их сердца, ничто их не останавливает.
Это реально.
Она цепляется пальцами за его боксеры и позволяет им упасть на пол.
Он снимает с нее намокшие трусики.
Прижимая ее к двери, он позволяет своему голому члену скользить между ее бедер, медленно толкаясь вперед, чтобы его член скользнул горизонтально между ее влажными складками. Тихий вздох вырывается у него, когда ее тепло скользит по чувствительной головке его тела.
Саске откидывается назад ровно настолько, чтобы наблюдать, как удовольствие плывет в ее глазах под тяжелыми веками, когда он толкает бедра вперед, скользя своим членом по ее сладкому месту так мучительно медленно, что ногти Сакуры впиваются в его предплечья.
Воодушевленный, он наклоняется и шепчет ей в ухо.
— Нравится?
Она яростно кивает, ногти еще глубже впиваются в его кожу, когда он медленно, очень медленно выскальзывает обратно.
Сакура в ответ выпячивает бедра вперед, зажимая его длину между ее складками, чтобы еще раз потереть ее ноющий бутон. Из нее вырывается тихий крик, бедра напрягаются вокруг его члена. Ее зубы вонзаются в нижнюю губу, явно борясь за то, чтобы ее бедра дернулись как сумасшедшие против него.
Саске ухмыляется, намеренно отодвигаясь ровно настолько, чтобы его намазанный кончик касался внешней стороны ее лепестков. Он снова шепчет ей на ухо, эго переполняет его, а уверенность зашкаливает.
— Чего ты хочешь, Сакура?
Без предупреждения она хватает его за волосы и наклоняет голову, пока ее губы не шепчут на его губах: Тебя.
Она не хочет, чтобы он больше ее дразнил, он нужен ей внутри нее.
Лица всего в сантиметре друг от друга, глаза напряженно прикованы, ее взгляд умоляющий.
— Пожалуйста.
Сердце Саске колотится, отчаяние в ее глазах и тоска в ее голосе вызывают взрывы феерверков внутри него.
Он прикасается своими губами к ее губам, прежде чем мягко соскользнуть с лепестков ее ядра, вздрагивая, когда прохладный воздух касается его влажного члена.
Они добираются только до кухни, прежде чем его пальцы снова шарят между ее бедрами, физически не в силах удержаться от прикосновения к ней. Ее идеальное маленькое тело подстегивает ненасытный аппетит Саске. Другая его рука подкрадывается к ней сзади, сжимая ее задницу, прежде чем шлепнуть ее так сильно, что Сакура вскрикивает от неожиданности.
— Саске! — Она предостерегает, будто не может поверить, что он только что сделал это, но игривый блеск в ее глазах заставляет Саске сдержать озорную ухмылку.
Сакура возбужденно мычит, когда он кладет ее спиной на край кухонного стола, но ее брови приподнимаются в замешательстве, когда он падает на колени. Он с силой раздвигает ее ноги.
Когда она так безрассудно открыта для его голодных глаз, он, не теряя времени, погружает в нее средний и безымянный пальцы, прокладывая себе путь к тому приятному месту, которое, как он знает, там есть.
И когда он сгибает пальцы вверх, она вскрикивает, выгибая спину, когда он двигает пальцами внутри нее, как поршень, желая почувствовать каждый дюйм ее спазмированных стенок, когда они сжимаются вокруг него. Он толкается внутри нее так сильно, как только может, темные глаза сияют одобрением, когда ее ноги болтаются по обе стороны от его головы.
— Саске! — Она кричит, когда он вводит в нее пальцы быстрее, бедра пытаются сомкнуться вокруг его безжалостной руки. И когда прозрачная жидкость начинает вытекать из ее ядра, он опускает голову, чтобы лизнуть место чуть выше своих пальцев, желая только дать ей почувствовать, что она только что достигла небесных врат и дальше.
Она заслуживает того, чтобы чувствовать себя так, думает он, гордость нарастает с каждым пронзительным криком, я заслуживаю того, чтобы она чувствовала себя так.
Я хочу, чтобы она всегда чувствовала себя так.
Он лакает ее тепло, пальцы все еще работают глубоко внутри нее, толкаясь вверх с силой, которая в противном случае была бы болезненной, если бы шероховатый участок, которым он злоупотреблял на крыше ее прохода, не был вершиной ее экстаза. В тот момент, когда он сосет ее чувствительный холмик своими губами, он вознаграждается еще одним движением ее ног и хриплым криком.