– А я тебе зачем понадобился?
Лиана допила пиво и с глухим стуком поставила бутылку.
– Мне нужна помощь.
– Ты хочешь, чтобы мы доставили деньги вместе, – предположил Джордж.
– Нет, я хочу, чтобы ты отвез их сам. Мне совсем не улыбается видеть Джерри. Не знаю, как он отреагирует. Но если ты принесешь деньги и замолвишь за меня словечко…
– А Донни ты их отдать не хочешь?
– Нет! Боже упаси! Он уже рассказал о своем намерении убить меня. Денег ему мало – он жаждет кары. Вот почему я прошу тебя отвезти деньги Маклину, попросить у него прощения, пусть отзовет Донни.
– С чего ты взяла, что мне Маклин обрадуется больше?
– Он тебя не знает. Это будет похоже на договор деловых людей. Пожалуйста, поверь, я не просила бы, если бы видела хоть какую-то опасность. Джерри стар. Он больше ни для кого не угроза. Но если увидит меня, да с деньгами, не знаю, как отреагирует. Я его достала. Это совершенно точно. Намного лучше, если их принесет кто-то другой.
Джордж колебался, изучая свой ноготь.
– Я тебе заплачу, – продолжила Лиана. – Денег уже мало – что такое еще десять тысяч?
– Если я и сделаю это, то бесплатно.
– Последнее, что мне нужно, – быть у тебя в долгу. Если провернешь это, настаиваю: ты должен взять деньги, иначе я буду чувствовать себя слишком обязанной.
– Нужно подумать, – сказал Джордж.
– Понимаю. Если откажешься, тоже пойму.
– Можно спросить еще об одном?
– Спрашивай о чем угодно.
– Почему я? Неужели у тебя в Бостоне нет других знакомых?
– Есть подруга, у которой коттедж, но я скорее верну деньги сама, чем пошлю ее. Она и ты, больше не знаю никого. Забавно. Я долго не была в Массачусетсе, но думаю о нем с наших времен. Первый курс. Мне оно всегда казалось таким вот особенным. Наверно, с годами я его надстроила, как и то, что было с нами. Я знала, что найду тебя, когда решила приехать сюда вернуть Маклину деньги. Как-то знала, что ты по-прежнему здесь.
– Я далеко не уехал.
– То есть?
– В жизни. Я вырос на улицах этого города. И провел здесь почти все время.
– Мы жили совсем по-разному.
– Могу себе представить.
Наступила короткая пауза. Джордж ощутил, как холодная струйка пота скользнула по ребрам. Заметил, как Лиана повернула голову, осматривая его жилье. Досадно, что не прибрал.
– Ты так и жил один? – Она вытащила из-под себя ногу и опустила босую пятку на деревянный пол.
– По большей части. Жил с подружкой в Сан-Франциско. Сразу после колледжа. Но долго это не продлилось, и я вернулся сюда. Не сомневаюсь, что здесь и помру.
– Надеюсь, произойдет это не скоро.
Лиана завела руку за спину и чуть потянула блузку, затем снова одернула. Блузка была с глубоким вырезом, и Джордж заметил округлости грудей; над левой ключицей обозначился бледный кружок из веснушек, который он помнил.
– Джордж, еще одно, пока ты не решил. Когда я выпутаюсь из этого паскудства – с твоей помощью или без нее, – хочется побыть с тобой. То, как мы все бросили… меня это всегда угнетало. Не представляешь, сколько я думала о Мазер-колледже! Я будто одержима им!
– Ладно, – произнес Джордж чуть севшим голосом.
Он знал, что согласится помочь Лиане вернуть деньги. Знал, что скажет «да», еще до того, как выяснил, чего она хочет. Джордж понял это в тот миг, когда впустил ее в дом. Знал он и то, что Лиане можно верить не больше, чем перепуганной змее, – факт, очевидный для любого пятилетки; но мысль о том, как поступит с ней Донни Дженкс, обезоружила его. Он ожил, и чувства обострились. Ощущение было необычное. И приятное.
Зная, что не откажется, Джордж все же посчитал нужным хотя бы помедлить с ответом. Он извинился и вышел в туалет, где обнаружил, что не вполне подготовился к виду кровавой мочи. Колени ослабли, и пусть он прочел достаточно много бульварных романов, чтобы угадать в этом побочный эффект удара по почкам, розоватая струя породила очередной прилив тошноты, и его чуть не вырвало снова.
– Знаешь что-нибудь о разрыве почки? – спросил Джордж у Лианы по возвращении в гостиную.
Его лоб покрылся каплями пота.
– Кровью ссышь?
– Ну да.
– У меня есть подружка-медсестра. Могу позвонить, если хочешь.
– Было бы здорово. И вот что, Лиана…
– Да?
– Я все сделаю. Отвезу деньги Маклину и попробую уговорить, чтобы отстал.
Лиана поднялась, широко улыбаясь, и Джорджу на миг почудилось: вот сейчас подойдет и обнимет… Этого не случилось, зато она сказала:
– Ты мой герой!
Глава 5
В ту далекую ночь, когда Джордж, вернувшись в общежитие, принялся лихорадочно листать справочник первокурсника, он искал не Лиану Дектер, а Одри Бек. Именно так она назвалась ему возле пивного бочонка. Это же имя он нашел в справочнике, и в девушку с этим именем влюбился, и это имя засело в его голове, как мантра, на самые долгие в жизни рождественские каникулы.
Одри.
В том январе первокурсник Джордж вернулся из Массачусетса поездом. Отец высадил его на Южном вокзале. Джордж, едва успев купить пачку «Кэмела», помчался дальше, чтобы не опоздать. Он не курил на каникулах, чтобы не огорчать родителей, и когда наконец затянулся – на перроне вокзала в Нью-Хейвене во время десятиминутной остановки, пока дизельный локомотив меняли на электрический, – никотин растекся по организму, словно лесной пожар. Его слегка замутило, но он решил докурить. Кружение в голове, порожденное дымом, напомнило о жизни в колледже.
Были ранние сумерки, в сухом воздухе кружили снежные хлопья. Он оставил куртку в вагоне; руку, в которой не было сигареты, грел в кармане джинсов. Озирался в поисках знакомых: на следующий день начинался семестр, и Джордж полагал, что все поезда северо-восточного направления будут забиты студентами, его сокурсниками. Но парень никого не узнал. Сделав последнюю глубокую затяжку, затоптал окурок.
В поезде открыл книгу – «Вашингтон-сквер» Генри Джеймса, – но не сумел сосредоточиться. Вновь и вновь, на разные лады проигрывал встречу с Одри в скором времени. Она между делом сказала, что, может быть, позвонит на каникулах, но так и не позвонила, и какая-то часть Джорджа заподозрила, что он ее выдумал – нагрезил себе целый учебный семестр.
Спеша добраться до общежития, он шиканул: взял такси из вереницы тех, что стояли на холостом ходу и плевали в морозный воздух клубами дыма. Такси провезло его полторы мили по пустынным улицам до Асилум-Хилла, где возвышался Мазер-колледж – внушительная глыба кирпича и шифера, частный университет с двухсотлетней историей и почти тысячей студентов.
Во всех общежитиях были кодовые замки, и Джордж, приблизившись к двойным дверям Северного корпуса, обнаружил, что комбинация, которую он помнил весь прошлый семестр, напрочь вылетела из головы. Он огляделся в поисках подмоги, но никого не увидел. На пробу прижал указательный палец к металлической панели – и код восстановился в памяти. Условный рефлекс. Четыре, три, один, два.
Его соседом по комнате был детина шести с половиной футов ростом, Кевин Фицджеральд из Чикаго. Отец – моложавый великан из городской администрации. Лицу Кевина, жирному и с подбородком размером с полбуханки хлеба, предстояло со временем побагроветь на манер отцовского точно так же, как живот был обречен превратиться в пузо с футбольный мяч. В свои восемнадцать Кевин больше интересовался не политикой, а спортом, пивом и «Поздним шоу с Дэвидом Леттерманом»[11]. Они с Джорджем жили так, как могли поладить два первокурсника, которых ничто не связывало.
Он распахнул дверь и шагнул в свою комнату – безликую коробку с крашеными бетонными стенами и линолеумом. Справа и слева стояло по одинокой кровати, а окно заполняло проем между двумя панелями из прессованной древесины. Кевина не было, но он явно успел вернуться – постель завалили свежевыстиранной одеждой; там же виднелся баскетбольный мяч, все еще в коробке, и сигарный ящик.