– Кто ее разбил? Убийца? – спросила Анжелика.
– Необязательно. Может, случайно упала.
– Нет, Олежка, ее разбили нарочно.
– Почему ты так думаешь?
– Если бы она упала, то разбилась бы на пару крупных кусков, а тут вдребезги. Видишь, вот здесь не хватает совсем маленьких. Ее просто швырнули, она ударилась в стену и упала на пол. Поверь, я знаю, как бьется фарфор. С размаху.
– Ты уверена?
– Уверена.
– Молодец, Анжелика. Интересное наблюдение. Потому осколки оказались за тумбочкой! А я все думал, как они могли туда залететь. Она ударилась в стенку над тумбочкой.
– Она тебе нравится? – спросила Анжелика, присматриваясь к Монаху.
– Кто?
– Диана твоя!
– Ну как тебе… Интересная девушка. Расписывает шелковые шали, училась в Таиланде.
– Красивая?
Монах задумался.
– Даже не знаю. Приятная, воспитанная, спокойная.
– Значит, понравилась. А она его любила?
– Не знаю, Анжелика. Может, и любила. Переживает сильно.
– Значит, если бы его не убили, он бы ее ограбил?
Долгую минуту они смотрели друг на дружку.
– Не исключено… – покивал Монах.
– А что ты о ней вообще знаешь?
– Почти ничего. Ломаная судьба. Мама артистка оперетты, трое детей от разных мужей; сестра четыре года назад покончила с собой, брат после этого эмигрировал куда-то в Латинскую Америку.
– Сестра покончила с собой? – всплеснула руками Анжелика. – Господи! Почему? Несчастная любовь?
Монах пожал плечами.
– Может, это брат убил Леонида?
– А мотив?
– Оберегает сестру.
– Не думаю, он далеко.
– Может, вернулся тайно. Помню, в одном кино…
– Зачем?
– Может, знал Леонида раньше, приехал и увидел, что тот закрутил с Дианой. Или прознал как-то, что он шаромыжник, и… вот. А что, думаешь, так не бывает? Брат защищает сестру.
– Проверим, Анжелика. Еще версии? Кроме индийского кино, – не удержался.
– А чем тебе индийское кино не угодило? Жизненное, я очень люблю. Насчет версий подумаю. У тебя нет ее фотки?
– Есть. На сайте с шарфами, она продает их через сеть. И у Марины.
– Покажи!
– Принеси комп, в комнате на диване.
Анжелика долго рассматривала фотографию Дианы и шарфы.
– Ну как? Как она тебе? – спросил Монах, наблюдавший за ней. – Как женщине?
– Сразу и не скажешь, – озадачилась Анжелика. – Что-то в ней несовременное, Олежка. Неудивительно, что она одинокая.
– Несовременное? Что ты вкладываешь в термин «несовременное»?
– Она не улыбается, печальная. Посмотри на фотки на других страничках! Все довольны, все улыбаются. Ей же надо продать свою продукцию, значит, надо улыбаться клиенту. Еще у нее тайна в глазах.
– Тайна?
– Тайна. Посмотри на ее глаза.
Монах посмотрел на фотографию Дианы.
– Видишь? В глубине ее глаз печаль и тревога.
– Печаль и тревога? – повторил Монах, разглядывая Анжелику. – Ты прямо поэт, моя красавица. Обыкновенная девушка… у всех одиноких девушек в глазах печаль.
– А почему она одинокая?
– Не встретила никого… что за странный вопрос?
– Потому и не встретила. Я уверена, секса тоже не было. И с этим аферистом не было, а встречались целый месяц. По-твоему, это нормально? Ей не нужен секс, она как… не знаю… фея! С ним понятно, ему не секс нужен, ему нужны ее бабки… были.
Монах молча разглядывал Анжелику.
– Ты ставишь меня в тупик, моя девочка, – сказал наконец. – По-хорошему. Женская логика всегда ставила меня в тупик. И почему же у нее не было секса?
– Потому что ей не надо. Может, трагический опыт в прошлом или вообще фригидная. Не разбуженная, в смысле. За ручку подержаться, стихи почитать, на луну посмотреть… и все. Ты же ничего о ней не знаешь.
– Как-то задачи не было копаться в ее прошлом, скорее уж в прошлом Леонида.
– Ты спросил, почему она странная, я ответила. Она тебе нравится?
– Ты уже спрашивала. Как человек – да, нравится. Хороший человек.
– Я бы на твоем месте держалась от нее подальше.
– То есть?
– Поверь моему женскому чутью, от таких всегда проблемы. Ах, тайна, ах, прошлое, печальные глаза… Ну почему вам, умным мужикам, не нравятся простые открытые девушки? Вам подавай тайну, всякие странности…
– Наверное, странные девушки дают толчок воображению и фантазии. А простые и веселые не дают, с ними просто и весело. И они охотно клюют на юморного чувака, который считает себя тачкой.
– Чего? – изумилась Анжелика. – Какой тачкой?