– А тут прекрасный принц, – сказал Монах.
– Который оказался брачным аферистом, – подхватила Марина. – И тут облом. Жаль, Диана хороший и добрый человек.
– Жаль. К счастью, у нее есть замечательная подруга. Давайте за дружбу, Мариночка!
Они выпили.
– Вы сказали, Диана не умеет с людьми? С кем именно?
– По-разному. Например, сидим мы в кафе, к нам подходят мужчины, шутят, а она сожмется, глаза опустит и молчит. Как дикарка, право слово! Ох, вспомнила! Был еще парень, совсем недолго…
– Недолго – это сколько?
– Пару месяцев. И… тоже ничего. Я их видела в городе. Ничего парень, видный. Спросила у Дианы, а она говорит, познакомились случайно, он историк, преподает в вузе. Я обрадовалась, говорю, поздравляю, что он за человек, а она отвечает, нормальный.
– Как его зовут, не знаете?
Марина покачала головой.
– Он ее бросил?
– Не знаю. Однажды спрашиваю, где Никита… Вспомнила! Его звали Никита. Спрашиваю, а где Никита, а она говорит, не знаю, перестал звонить. Просто исчез.
– Она пыталась его найти?
– Не знаю. Она очень несмелая и обидчивая, ни за что не позвонит первая.
– Когда это было?
Марина задумалась.
– Не очень давно, уже после смерти матери.
– И вы ничего о нем не знаете?
– У него была необыкновенная машина, одна в городе, какая-то забойная марка, всегда толпа стояла. Белая.
– Вы ее видели?
– Диана рассказывала. Я ее потом нашла на городском сайте, совершенно случайно. Красивая машина, белая, громадные фары, вроде ретро… никогда такой не видела.
В разгар пира хлопнула входная дверь, и Добродеев закричал из прихожей:
– Христофорыч, это я! Не пугайся!
Он стремительно пробежал по коридору и как вкопанный встал на пороге кухни. Он был так потрясен, что забыл поздороваться. Марина, казалось, смутилась. Даже Монах выглядел слегка растерянным.
– Привет, Леша, – опомнился он после паузы. – А у нас гости, вот Мариночка пришла навестить…
– Думаю, лежит наш Олег один, скучает! – Марина вскочила, достала из шкафчика чистую тарелку и рюмку. – Садитесь, Леша.
– Я не знал, что ты не один, – обиженно сказал Добродеев.
– Друзья вот не забывают… – Монах кашлянул. – Садись, Леша. Давайте, ребята, выпьем за дружбу!
Добродеев уселся на табурет, лицо у него все еще было обиженное. Монах снова разлил. Они выпили.
– Мальчики, мне пора! – Марина поднялась. – Обещала на работе вернуться через час, а уже… – Она посмотрела на ходики, висевшие над дверью. – Ой! Убегаю!
Она чмокнула в щеку Монаха. Добродеев вскочил и пошел ее провожать. Монах прислушивался к их голосам, бубнению Добродеева и звонкому щебету Марины. Потом хлопнула дверь, и наступила тишина.
– Как это понимать? – спросил Добродеев, вторично появляясь на пороге. – Я не знал, что вы настолько близки.
– Мы не близки. Марина пришла узнать, как движется расследование. Мы говорили о Диане. Она, кстати, расспрашивала о тебе… – Это было откровенное вранье, но Монаху хотелось сделать приятное обиженному журналисту.
– И что ты ей сказал?
– Что ты прекрасный человек и журналист, что мы друзья. Что это не первое дело, которое мы расследуем. Больше не успел…
– Я помешал? – обиженно спросил Добродеев.
– Ты пришел вовремя. Ты мог бы проводить ее…
– Она на машине. И кроме того, я принес посылку от гуру.
– От Венкаты? – удивился Монах. – Не ожидал! И что же это?
– Вот! – Добродеев вытащил из кожаной папки толстый синий конверт с картинкой Будды. – Я еще не открывал. Спешил к тебе… – Тон у него был все еще обиженный.
– Погоди, Леша. Ты отдаешь себе отчет, что это может стать переломным моментом в расследовании? Запомни эту минуту.
Они смотрели друг на друга.
– Давай! – скомандовал Монах.
Добродеев поддел ножом клапан конверта, дернул. В конверте была толстая голубая тетрадь. На титульной странице значилось: «Ия Рудник. Дневник. Моя жизнь». Из конверта выпал небольшой листок бумаги. Монах подобрал его и стал читать вслух:
«Уважаемый господин Добродеев! После Вашего ухода вчера я поговорил с людьми, и оказалось, что в шкафчике Ии остался ее дневник, который сохранялся в нашем архиве. Я совершенно выпустил этот факт из виду. В свое время полиция им не заинтересовалась. Пересылаю эту вещь Вам. Надеюсь на встречу в недалеком будущем. Остаюсь дружески расположенным к Вам, искренне Ваш Венката».