Однажды вечером я сидел один, подогревал ужин. Огонь разгорелся жарко, и вдруг пламя лизнуло полу моего чапана. Материя вспыхнула, я с ревом выбежал во двор. К счастью, во дворе была яма с водой, я прямо в нее и кинулся. Ну, конечно, ожоги остались, дней десять пролежал в районной больнице, а когда вернулся, тетка пристала к Аширу:
— Женишься ты или так и будешь ходить растяпой? Не жалко тебе‚ несчастного сироту? — и она погладила меня по голове.
Аширу, должно быть, вовсе не жалко было сироту. Он буркнул:
— Не ротозейничал бы, ничего бы и не случилось.
На меня же свалил вину, а! Тетка так и подскочила:
— Чем провинился сиротка, чтобы вместо жены готовить тебе обед? Если сейчас же не пообещаешь жениться, я заберу Айдара к себе, слышишь?
Решительность тетки проняла все-таки моего брата.
Он долго сидел молча и рукояткой камчи ковырял землю, потом сказал:
— Ты сначала найди девушку, которая пойдет за меня, а потом приставай.
Тетка, глядевшая на брата насмешливо, будто хотела сказать: «Ну-ну, что же мы услышим от нашего джигита?» — просияла:
— Найдем, найдем. Ты только согласие дай!
Ашир, не подымая головы и продолжая ковырять рукояткой камчи землю, ответил:
— Найдете девушку — женюсь.
Этим и кончился разговор. У меня от радости дух захватило: еще бы, исполнится мое заветное желание, будет джене, избавлюсь от постылой посуды, стану играть, как все ребята, учиться буду хорошо. А дрова собирать, вертеть мельницу, коз пасти — ну, это ничего, это для меня и не работа!
Прошло несколько дней — и вот тетка сообщает мне имя моей будущей джене.
Кайры-эдже я хорошо знал. Она училась у нас в школе, в девятом классе. Разговорчивая, насмешливая — никому спуску не даст. И красивая! Тоненькая, лицо смуглое, под правым глазом хорошенькая родинка. Глаза большие, а когда говорит, всегда улыбается так, что зубы сверкают. Все ребята из старших классов были в нее влюблены, я сам слышал, как они говорили. Еще я слышал, что Кайры любит своего одноклассника Джаныбая и будто бы они уже сговорились пожениться.
Мне даже не верилось, что Кайры-эдже будет моей джене. Отец у нее погиб на войне, мать работала в колхозе. Детей трое: Кайры — старшая‚ средняя Шаир, младший — Сапарбай, мы с ним в одном классе.
Тетка дождалась Ашира. Он приехал через полчаса. Они ушли в комнату и начали шептаться. Меня тетка прогнала спать: «Это не для маленьких, ты устал, иди ложись». Мне обидно стало, что со мной обращаются как с ребенком, и очень хотелось узнать, о чем секретничают. Я потихоньку встал, подошел на цыпочках к двери и стал подслушивать. Сначала ничего не мог разобрать, потом услыхал, как Ашир произнес:
— Не могу я платить калым пять тысяч.
— А без калыма жену не найдешь. Холостяком прожить хочешь?
Ашир долго молчал. Тетка не выдержала:
— Ну так как же?
— А приданое у нее хорошее?
Тетка быстро заговорила, только тихо очень, я опять не расслышал ни слова. Ашир вроде бы согласился.
— А нарядный чапан мне сделают? — спросил он.
— Это уж обязательно, — уверенно оказала тетка.
— Ну, смотри, если девушка придет без приданого, я ее на другой день отправлю обратно!
Тетка не ответила. Потом говорит:
— Да, я совсем забыла: с тебя еще причитается союзш[7].
— Не дам! — Ашир вскочил. — Лучше я не женюсь.
Тетка закричала на него:
— На сорок условий согласился, на сорок первое не согласен? Знаешь сам: у кого есть дочь, у того есть и прихоти. Нашла ему дешевую жену, всю душу вымотала, а он еще отказывается! Теперь все платят калым в десять тысяч, понял? Союзш не хочешь послать, от дедовских обычаев отрекаешься!
Ашир сдался.
— Ладно, сватай! Только помни: приданое будет плохое — скандал выйдет.
Так закончился этот секретный разговор. Я поскорее лег и притворился, что сплю, даже захрапел. Тетка пожалела:
— Сиротка бедный, измучился, истаял совсем...
Мне самому себя стало жалко, чуть не расплакался.
А брат поскреб в затылке и пробурчал:
— Все ребята худеют, когда растут...
Все-таки заснул я в хорошем настроении, радовался, что будет джене. Но сон приснился беспокойный, — должно быть, оттого, что думал много. Будто Кайры-эдже убежала со своим Джаныбаем. Ее мать Зейнеп плакала в голос и проклинала Джаныбая: «Умереть бы тебе молодым...» Моя тетка виновато молчала, а брат радовался: «Хорошо, что не отдал свои кровные пять тысяч, вот бы попался!»